Доказательство рыцарства (СИ)

В какой момент платье покинуло меня, я не могу сказать наверняка. Но холодная простынь ударила по натянутым нервам, вырывая из горла тихий стон. Эхом ему отозвался глухой рык.

Он не старался быть нежным, он прекрасно понимал меня, знал, что сейчас хочется именно грубости, резкости, пошлости. Шершавые, еще с человеческой жизни привыкшие к мечу руки быстро и в то же время внимательно прошлись по телу, задевая каждую чувствительную точку. Губы оставляли огнем горящие следы, которые к утру станут синяками, а к вечеру исчезнут совсем…

Что я…?!

А… Не важно…

Сколько раз он представлял себе это? Сколько раз нещадно ругал за то, что нельзя, недозволенно ему такое представлять? Она была чужой женщиной, она была той, которую он уважал, любил, о которой мечтал. Непростительно было думать такое о ней.

Бессмертный не мог, не хотел медлить. Не сейчас. Возможно, потом, когда он привыкнет к тому, что она – его, что он может быть рядом, когда захочет, он сможет взять ее медленно, чувственно, с удовольствием… Возможно.

А возможно, он никогда не сможет охладить свой пыл.

Да, второй вариант реальнее.

Мечта его глухо застонала-всхлипнула, выгибаясь навстречу. И самообладание, точнее его ничтожные остатки, которые еще умудрялись сдерживать животную похоть, испарилось.

Вампирша закусила губу, подаваясь навстречу. Мужчина ласково коснулся языком нижней, припухшей губы. Губки открылись, и Бессмертный только сейчас понял, что так ни разу и не поцеловал ее. Упущение, однако.

Он выпивал ее стоны, даря воздух. А она ему – мечту. Справедливый обмен.

Максим понял, что крепость пала перед ним, когда маленькие ладошки с длинными, тонкими пальчиками прошлись по спине, оставляя быстро исчезающие алые борозды. Давно любимая женщина выгнулась под ним, упираясь головой в подушку. Когда удовольствие достигло пика, ее сердечко пропустила два удара...

Но знал ли он – почему?

Нет.

А где-то далеко, в эльфийской державе, в шикарных покоях, которые он столько лет делил вместе с любимой женой, Правитель открыл глаза, которые даже в темноте сверкнули красным.

Он почувствовал ее измену. Сердце не обманешь…

====== Глава 8. Приказ или поворот Судьбы?.. ======

Анетт

Мне было плохо…

Жарко… Душно… Невозможно дышать… Я пробовала кричать, звать на помощь… Не получалось…

Никто не пришел…

В какой-то момент мне показалось, что огонь перекинулся с органов на кожу. И было ощущение, что меня сжигают заживо… Опять же крик не получился. Мозг хотел отключиться, когда, наконец, пришло облегчение…

Волна спокойствия, как легкий, холодящий кожу морской бриз, прошелся по всему телу и существу, спасая от страшного жара невидимого огня…

И мозг отключился.

Рефлекс – страшная штука.

- Ани.

Картинка обрела четкость, и я увидела перед собой бледное лицо Максима, почувствовала его руки на своих плечах. И мой нож у него под горлом.

- Прости… Я…

- Ничего. Тебе лучше? – Мужчина пересел на кровать.

- Не знаю. Голова тяжелая, горло болит… Что случилось?! – Мне впервые было настолько ужасно. Минус всего положения составляло и то, что из всей гаммы непередаваемых ощущений особенно выделялось чувство собственной беспомощности.

- Ты… не помнишь?! – Максим с плохо скрываемой горечью посмотрел мне в глаза.

Что-то такое знакомое было в этих глазах… Что-то очень важное…

- Напомни, пожалуйста.

Определенно нужно было сформулировать свою просьбу иначе!

Бессмертный подался вперед. Секунда, и очень нежно он прикоснулся к моим губам своими. Мои глаза распахнулись во всю возможную ширь, но Максим не дал опомниться. Одной рукой удержав за голову, он превратил поцелуй в страстный ураган, после которого…

…пришли воспоминания…

- Господи…

- Жалеешь? – Мне было бы намного легче, если бы голос Максима был сух, холоден и презрителен. Но никак не насквозь пропитан горечью и какой-то уже привычной для него болью.

- Что?! – переспросила я, отползая к изголовью кровати. – Что ты сказал?! Жалею?.. Максим… я…

Я закрыла лицо руками, спрятала его в коленях. Привычка – не показывать своих слез.

Я изменила ему! Изменила собственному мужу! Собственным принципам! Всему! Начиная от образа жизни и заканчивая детьми!..

Как?! Зачем?! Почему?!!

Господи, спаси и сохрани… мою семью!

Сердце билось, как сумасшедшее, словно в наказание желая вырваться из грудной клетки…

Сердце…

- Нет! – Мой вопль сотряс окна.

Секунда – и дверь слетела с петель вместе с кодовым замком. Секунда – и около меня возник Александр Лавьер.

- Мастер, я…

Лицо его вдруг смягчилось. Он медленно опустился на колени и за плечи притянул мою тушку к себе. И слезы полились так, словно что-то оборвалось внутри меня. А ведь и правда – рухнула плотина из стойкости, выдержки и спокойствия. Рухнула. Нет ее больше. Потеряла опору. Так же, как и я потеряю мужа и семью… Свою опору.

- Он… Мастер, он знает… – всхлипнула я, выливая все слезы в обычную белую рубашку древнего.

- Да… Он знает. И скоро будет здесь. Но есть кое-что еще, моя милая девочка.

Я вопросительно всхлипнула, стараясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме самобичевания.

- Рада сбежала.