Дохлый таксидермист

— Ну что ж, надеюсь, теперь ему не до нас. Мы будем спокойно жить, работать и ждать наших жен.

Петров кивнул и улыбнулся. Теперь это было легко. Напряжение последних суток отступало, и он просто радовался ощущению безопасности и тепла.

Когда они простились с реутовским участковым и поднялись в подъезд, Иля неожиданно поднял неприятную тему:

— Кстати, Женя, я тут подумал насчет Распутина и Приблудного. Я не хочу писать на них заявление. Мне до смерти надоели эти товарищи. Я как представлю, что буду видеть их на судах — ужас! К тому же Приблудного жалко, он идиот, но не заслуживает тюрьмы.

Петров взглянул на соавтора с недоумением. Ему тоже было жалко Приблудного, но явно не после того, как тот стрелял в Ильфа! Вне всякого сомнения, это был перебор!

— Пожалуйста, Женя, — продолжал настаивать Иля. — Мы же еще ничего не подали в милицию. Так давайте спишем все это на неосторожное обращение с оружием. В самом деле, чего нам жаловаться, мы же выжили. И эти козни действительно спасли вас от таксидермиста.

Петров недовольно взглянул на соавтора: тот был прав. Это признавал даже Ганс.

— Так и быть, но я все равно ему отомщу, — буркнул Женя. — Сейчас подумаю, как. Вот! Найду через Кольцова ленинградский адрес Есенина и пошлю ему телеграмму. Напишу все, что думаю о его так называемом ученике! Со всеми подробностями, включая то, как Ванька из-за него топился. Пусть знает!

Ильф засмеялся и назвал Женю страшным человеком. Петров весело посмотрел на него и отправил мыть свеклу для борща.

— Кстати, Ильюша, я тут подумал, — сказал Петров после некоторых раздумий. — Раз уж мы решили простить Приблудного, я хочу поменять показания по поводу инцидента с Распутиным. Что вы думаете насчет «неосторожного обращения с цианидом»?

Эпилог

Ганс Густав Адольф Гросс.

В тот год я провалялся в больнице до середины октября.

Василий Васильченко выжил. Его осудили на пятьдесят лет тюрьмы. Давать показания против бывшего нанимателя он отказался.

Самому Канунникову удалось скрыться и уволочь с собой чучело Ленина. Мы так и не узнали, где он собирался его использовать.

Иван Приблудный и Григорий Распутин тоже вышли сухими из воды — и не в последнюю очередь потому, что Ильф и Петров заявили, что не имеют к ним никаких претензий. Ильф-де свалился в реку из-за неосторожного обращения с холодным оружием, Петров попал в больницу из-за неосторожного обращения с цианистым калием, и Приблудный с Распутиным не причем.

Я знаю, что Феликс Дзержинский взял «на карандаш» их секту, но Распутин мне больше не попался, а Приблудный отчего-то вернулся в ученики к Сергею Есенину. Поэт лично приехал из Ленинграда и оббивал пороги чиновников, вызволяя непутевого ученика из камеры предварительного заключения.

Я прожил в Москве еще девять лет. В 1951 году мне удалось помириться с сыном, и я вернулся в Берлин. Все эти годы я продолжал общаться с Железным Феликсом, он до сих пор министр. Лидию Адамовну Штайнберг понизили до зама.

Илья Ильф и Евгений Петров все также работают вместе. Я изредка читаю их новые книги, чтобы не забыть русский.

Жена Ильи Ильфа, Мария Тарасенко, умерла в 1981 году. Она пережила Ильфа на сорок четыре года и все-таки встретилась с ним после смерти. Жена Евгения Петрова еще жива, и он, насколько я знаю, тоже мечтает ее дождаться.

Брат Ильфа, Михаил Файнзильберг, осел на постоянное место жительства в Ташкенте.

Кто еще? Реутовский участковый? Брусникин? Ложкин? Кажется, пришло время вспомнить.

Сегодня, пятого февраля 1983 года, я снова листаю старые записи и вспоминаю давно забытые фамилии.

Потому, что маньяк вернулся.