Докладная записка

Между тем в магазинах начали снабжать этикеткой «мёд» субстанцию, в создании которой не участвовала ни одна пчела; о шоколаде, масле, джеме я и упоминать не желаю, а тем более об апельсиновом конфитюре, изготовленном из тыквы, который я храню в морозильнике. Телеконкурсы устраивались во время мероприятий, проходящих под открытым небом, не в телестудии; впрочем, не так давно я наткнулся на один конкурс, который хотя и транслировался из студии, но состязательностью там и не пахло. Ввиду такого положения дел я начал задумываться, почему на улицах нечасто услышишь крики переругивающихся людей, почему мне редко удается записать разговоры, в которых звучат термины, явно не соответствующие называемым объектам. Иногда, впрочем, удавалось: когда моя невеста за минуту до вышеупомянутого расставания клялась мне в любви; когда подчиненный, выражая почтение шефу, выказывал тем самым свое презрение. Или взять, например, любопытный анекдотический случай, о котором рассказала мне знакомая учительница: ее воспитанник обратился к ней на улице: Куда держишь курс, старая кошелка? – желая, несомненно, в такой форме отметить ее педагогические заслуги. Тем не менее, если учесть интенсивный характер описываемого здесь процесса, примеры эти весьма скудны. Так вот за ответом на поставленный вопрос далеко ходить не нужно: изменения в значении слов происходят во всех умах одновременно или почти одновременно, к недопониманию могут привести лишь изменения асинхронные! Наверное, каждое утро люди просыпаются дружно настроенными на новый лад, уже не помня, что некогда значили слова «клеить», «блин», «акция», «цирк», «голубой», «прогнуться». А сколь ничтожно меньшинство, к которому я сам принадлежу? Неужто я совсем одинок? Как бы там ни было, снижение интереса к чтению, отмеченное социологами, свидетельствует: единственное, чего мы действительно в связи с этим лишаемся, так это навыков правильного и автоматического понимания текстов, написанных в прошлом. Так стоит ли удивляться, что люди не хотят себя утруждать.

Сформулировав эту гипотезу, я стал проводить целые дни на улицах, пытаясь понять, о чем говорят встречающиеся мне прохожие. Те, кого я слышал. Возможно, вопрос: Давно проходил 167-й? – заданный на автобусной остановке неким молодым человеком, на недоступном только мне коде означает: «Как же мне устроить свою жизнь?» Или совсем иное: «Не желает ли кто-нибудь из дам заняться сексом прямо на остановке?» Может быть – поймите меня, пожалуйста, правильно, – афоризм: «Звездное небо над головой, нравственный закон внутри нас», мне следует закодировать в слова: Утром я слушаю радиостанцию «Серебряный дождь», а по вечерам «Эхо страны»? Как сказать «небо», «закон», «звезда», чтобы в умах читателей или слушателей выкристаллизовались соответствующие образы и понятия? Возможно, слыша слово «небо», люди сегодня увидят «брюки»? И следовательно, какой смысл писать сию жалкую бумагу?

Да, меня не покидает ощущение, что пишу я ее исключительно для себя. С содроганием вспоминаю одну молодую особу, в присутствии которой я употребил оборот «нормы морали»; она расхохоталась, а когда я попробовал выяснить, в чем дело, после долгих расспросов призналась, что ей послышалось «норы оральные», вызвавшие ассоциацию с сексом. Что нового найдет в моей писанине человек, вовлеченный в процесс, противостоять которому я пытаюсь? Советы о здоровом питании? Разбор футбольных матчей высшей лиги? Если так – то мы идем ко дну, дорогой читатель. Но и это утверждение ты истолкуешь превратно.