Докричаться до небес

— Вызывай. У меня полно свидетелей, что я предложил тебе помощь.

— И закрыл все двери!

— Ну так и клуб открывается только через несколько часов. Имею полное право. Даже больше. Обязан. Ногу опусти обратно и пей чай. Никто тебя насильно держать не будет. Отогреешься и я вызову такси.

Он снова забухал кашлем, вытащил из кармана несколько блистеров с таблетками и начал выдавливать их в ладонь.

"Парацетамол", "Ибупрофен", "Аспирин" — прочитала я названия.

— Зачем тебе столько жаропонижающих?

— А?

— Нельзя пить столько жаропонижающих одновременно.

— Ты только что собиралась вызывать полицию, а сейчас решила заботиться о моем здоровье? Может уже как-нибудь определишься?

— Да делай ты, что хочешь! — я со злостью посмотрела, как Фил выдавливает ещё несколько таблеток в ладонь и не выдержала, — Да ты хуже маленького ребенка!!!

Перегнувшись через стол, прислонила ладонь к его лбу и чуть не выоралась от злости. Ну вот, что за человек? Глотает все подряд, когда температура нормальная! Отобрала таблетки из ладони и выбросила их в пепельницу. Нашла среди блистеров "Мукалтин" и протянула ему.

— Две таблетки перед едой. Максимум.

— Ты врач?

— Нет. У меня есть брат, который тоже в любой ситуации начинает жрать все, что под руку попадется. Даже если не хочешь, начнёшь разбираться. Пей.

Фил выковырял две таблетки, запил чаем и мягко произнес:

— Забота за заботу. Ногу верни в кастрюлю.

— Да, пожалуйста.

Вернув стопу в тепло, откинулась и, скрестив руки на груди, уставилась на фонарик, стоящий на соседнем столике.

— От тебя приятно пахнет. Что это? — спросил Фил.

— Что?

— Я говорю, что от тебя приятно пахнет. Не могу понять, что это. Слишком лёгкий запах.

— Лаванда.

— Прикольно. Интересно, если купить стиральный порошок с запахом лаванды, постельное также пахнуть будет?

— Нет. От порошка он другой. Более резкий. И, вообще, при чем тут порошок? — я повернулась к нему, а он улыбнулся:

— Ну… Мы, оказывается, можем нормально говорить.

— Слушай, ты…

— Тихо! — Фил прислушался, подняв указательный палец вверх, и я замолчала, навострив уши. — Слышишь?

— Что?

— Как ускользает момент.

— Дебил!

— Говоришь, как Бутч.

— Ну значит тех, кто в этом не сомневается, уже двое.

— И все же. Зачем ты пришла? Только давай без оскорблений.

— Не я это начала!

— А я это предлагаю закончить!

— Я думала, что тебя уволят за то, что ты… за то, что я… Короче, за жалобу. И за то, что ты уехал с работы, никого не предупредив, а потом просидел с нами.

— Как видишь, нет.

— Я рада.

— Не особо. Попробуем с начала? — он протянул мне руку, — Привет, меня зовут Фил. И я не официант. Это мой клуб.

Я несколько минут молчала, взвешивая в голове все за и против, а он все это время так и держал ладонь над столом. Внимательно наблюдал за мной, но больше за моими губами, перескакивая на них буквально каждую секунду.

— Маргарита, — ответила я. Осторожно протянула свою ладошку, ожидая какого-нибудь очередного подвоха или колкости, но его пальцы буквально на мгновение сжали мои и выпустили.

— Как ноги?

— Почти согрелись.

— Оставишь мне номер своего телефона?

Вот так просто. В лоб. Без заходов издалека.

— А ты собрался позвонить?

— А ты против?

— Ты не ответил.

— Ты тоже.

— А если не оставлю? Не откроешь двери?

— Тогда ты вызовешь полицию, — он вытащил одну салфетку, взял ручку, быстро написал ряд цифр и прикрыл рукой. — Обмен?

Я улыбнулась этой непонятной глупости, но тоже взяла салфетку и написала на ней свой номер телефона.

— На счёт три? — спросил Фил.

— Давай.

— Раз. Два. Три.

Мы сдвинули салфетки, и я рассмеялась. Уровень глупости происходящего поднялся на новую высоту, но она мне почему-то казалась уместной. Именно сейчас. Именно тут. С ногами в кастрюле и салфетками на столе.

— Ты учишься или работаешь? — спросил Фил, убирая бумажку в карман.

— Учусь. А ты?

— Вроде как работаю, но это не точно.

— Это как?

— Долгая история. Я не успею рассказать.

— А ты начни.

— Может быть тогда ещё чаю? Или чего-нибудь другого?

— Чаю. И полотенце. Вытирать ноги салфетками неудобно.

— Сейчас, — он повернул голову в сторону барной стойки и только открыл рот, как по залу раздался громкий топот.

Фил дернулся обратно, и к нам подлетело двое парней. Один рванул к сцене, а второй, задыхаясь, заорал:

— Фил! Ты! Фил!

— Что?

— Мистик, давай!

— Уже! — раздалось со сцены. Колонки щелкнули и по залу понесся речитатив.

И каждый мой вдох для кого-то признание,
Каждая рифма, как плеть наказания.
Если ты хочешь, дыши моим стилем,
Правда жестока, как зелёная миля.
Громче колонки, качают биты.
Есть голос улиц, где я и где ты…

— Фил, ты на радио! На радио, чувак! — заорал парень, стоящий рядом со столиком, а тот, что на сцене уже качал рукой и повторял вслед за музыкой: