Докричаться до небес

Я ее отталкивал. Старательно. Избегая прямого текста. Делал все, чтобы Рита сама это поняла и исчезла. Высадил ее около дома и погнал не разбирая дороги. Кружил по городу, словно пытался сбежать от себя и своих мыслей, сворачивал на перекрестках, нарушая все мыслимые правила. Пролетал на красный, подрезал, вылетал на встречку, когда на моей полосе движение замирало. Мне казалось, что оно специально замедляло мой побег, становилось сетью, раскинутой слишком широко, но один хрен запутывающей ноги, а красные огни светофора — развешанные тряпки, за которыми осталась настоящая свобода. И когда перед глазами засветилась вывеска тату-студии Бутча, я рванул к ней, как к единственному спасительному месту в этом сумасшествии. Вломился затравленным зверем, нашел Бутча и он чуть ли не за шкварник потащил меня на импровизированную кухню, где я стал бессвязно вываливать все. И про лаванду, и про фотографию, и про то, что мир сходит с ума…

— Ты должен сам решить, братишка. Если все плохо, тогда да — гони ее к чертям, но если тебе с ней легко, то хотя бы попробуй, что такое нормальная жизнь.

— У меня и так нормальная жизнь! — зло выдал я, но Бутч только усмехнулся, хлопнул меня по плечу и спросил:

— Тогда зачем ты приехал ко мне? За советом? Я тебе его дал. Подумай и реши сам. Только не спеши. Наломаешь дров, братишка, а потом что? Будешь жалеть. Понял?

— И сколько мне нужно об этом думать?

— А вот это уже тебе решать. День, два, месяц… Я не знаю, — Бутч пожал плечами, — Может я сейчас скажу то, что тебе покажется глупостью, — он ткнул пальцем мне в грудь и улыбнулся. — Но если вот тут екнет, когда она исчезнет из твоей такой абсолютно нормальной жизни, значит ты все проебал. Вот и все. А теперь вали. У меня клиент деньги платит не за то, чтобы я с тобой лясы точил.

И я поехал к себе с твердым намерением нажраться. Запарковал машину на месте для выгрузки, чтобы она лишний раз не маячила на парковке, прошел через служебный вход и прямой наводкой поперся в бар. Чтобы взять пару пузырей чего-нибудь успокоительного. Желательно покрепче. Но стоило только повернуть голову к барной стойке, как меня накрыло — на высоком стуле, склонившись к чайнику, в котором распускался завязанный чай, сидела она. Пришла в клуб, словно решила усложнить до максимума и без того непростой вопрос. Будто все, что сказал мне Бутч, лавандовый ангел слышал или знал заранее.

Рита улыбалась своей чистой улыбкой и все вокруг нее становилось чуть ярче, словно одним своим присутствием она делала небольшой кусочек пространства лучше. И даже цветок в чайнике расправлялся, чтобы ее порадовать. Чтобы она улыбнулась.

Я подошёл, стараясь не шуметь, встал позади нее и едва успел подхватить, когда она вздрогнула, испугавшись.

— Я не уйду.

Звучит так, что нет никаких сомнений — действительно не уйдет. Даже если попробую вытолкать ее из клуба силой, будет упираться до победного. По глазам вижу — будет. Словно поставила себе цель, как можно сильнее проникнуть в мои легкие своим лавандовым ароматом. И я вдыхаю его раз за разом, запутываясь в своих мыслях с каждым вдохом сильнее.

— Рискнешь попробовать? — спрашиваю, кивая на кружку.

— А как оно на вкус?

— Не знаю. Я не люблю зеленый чай.

Рита решительно сделала небольшой глоток и тут же скривилась. Ее передернуло так, что я рассмеялся и помотал головой:

— Видимо я делаю правильно, что не пью его. Дрянь полнейшая?

— Не то слово! — она отставила кружку подальше, посмотрела на чайник и обиженно произнесла, — Выглядело очень многообещающе, а на вкус… Бр-р-р-р-р!

— Пойдем, попробуем исправить это самое бр-р-р.

Подхватил куртку, подождал пока Рита спрыгнет со стула и повел ее на кухню, улыбаясь каждый раз, когда за спиной раздавалось: "Вот же гадость!!!"

— Так… — я распахнул дверцы холодильника и отошёл в сторону, — Бери все, что хоть как-то перебьет твое бр-р-р.

Рита быстро пробежалась взглядом по полкам, забитым по самое не балуй всякими продуктами, выудила с одной баллончик со взбитыми сливками, взболтала и сунула себе в рот колпачок, одновременно нажимая на него. Я едва сдержался от смеха, когда белая воздушная масса вырвалась наружу, словно пена у припадочного, но вместо того, чтобы подать салфетку, отвернуться или хотя бы отойти, смотрел как Рита жадно проглотила сливки, облизала губы и снова надавила на колпачок. У меня внутри полыхнуло. Так, что вены начало жечь изнутри. И с каждым новым шипением горло перехватывало невидимыми тисками и становилось труднее дышать, а она просто забивала послевкусие от чая, жмурясь от удовольствия. Было в этом что-то невероятно откровенное и возбуждающее. Настолько, что я никак не мог отвести глаз. И когда баллончик опустел, а Рита улыбнулась, я протянул к ней руку, осторожно стер крохотное белое пятнышко, оставшееся на нижней губе. Посмотрел на нее и снова потянулся смахнуть уже несуществующую капельку, поражаясь тому, как запинается сердце от этого прикосновения.

— Я сильно чумазая, да? — спросила она.