Доктор Ахтин. Бездна

— Спасибо, Анна Яковлевна, — сказала Мария Давидовна.

— Запомните, Мария Давидовна, ваш ребенок родился двадцать третьего марта в три часа тридцать три минуты. А сейчас мы поедем в послеродовую палату и будем отдыхать.

Мария Давидовна, испуганно посмотрев на доктора, спросила:

— А мой ребенок?

— Сейчас его посмотрит неонатолог, и уже утром, когда вы проснетесь, он всё время будет с вами, в палате.

Мария Давидовна ехала на каталке и смотрела на больничный потолок. Она улыбалась. Чувство необъяснимого вселенского счастья ослабло, но не прошло совсем. Теперь, когда она знала, что делать и как жить дальше, ничего, кроме прекрасных мыслей о замечательном будущем в голове не было.

Конечно же, она никогда не забудет Ахтина.

Но он перестал быть чем-то значимым в её жизни. Это просто отец её ребенка. Ахтин пришел в её жизнь и очень быстро ушел из неё.

Она даст своему сыну всё, что у неё есть.

Она будет любить его всю жизнь, отдавая всего себя.

Она вырастит его одна, и сможет заменить ему отца.

Она даст ему имя, которое любит.

Её мальчик никогда не узнает, кем на самом деле был его биологический отец. Она сможет рассказать сыну красивую и правдоподобную историю об его появлении на свет.

Мария Давидовна заснула практически сразу после того, как оказалась в палате и голова прикоснулась к подушке.

7.

Весеннее солнце пригревает. Я сижу на камне у входа в пещеру. Яркий свет не раздражает меня. Мне приятно чувствовать тепло солнечных лучей. Снега в лесу еще много, но уже появились первые проталины. Где-то далеко слышен стук дятла. Ветер шумит в сосновых кронах.

Всё изменяется. Природа каждый год возрождается после зимних холодов. Люди, радуясь наступлению весны, вылезают из тьмы своих жилищ к свету. Тени, опасливо оглядываясь по сторонам, сбиваются ближе к центру стада, потому что боятся изголодавшихся за зиму хищников, которые скоро выйдут на охоту. Хищники-одиночки, чувствуя зов своего естества, с напускным равнодушием издалека смотрят на будущих жертв.

Я чувствую в себе перемены. Визит в бездну не прошел бесследно.

Я могу спать ночью. Спокойно засыпаю, когда приходит время, сплю без сновидений, и утром просыпаюсь отдохнувший.

Рядом нет Богини. И я почему-то уверен, что это не временное отсутствие. Она ушла навсегда. С одной стороны, оставив после себя ощущение пустоты, а с другой стороны, я понимаю, что теперь должен рассчитывать только на себя. Никакой помощи со стороны. Хорошо это, или плохо, я узнаю позже, когда жизнь заставит меня принимать важные решения.

Эти изменения произошли, и я ничего не могу, да и не хочу, менять. В любом случае, прежним я уже никогда не буду.

Кроме этого, я изменился внешне. Каждое утро я начинаю с того, что смотрю на свое отражение в луже. Лицо стало другим. Ожог справа заставил кожу на лице сморщиться. Из-за отсутствия передних зубов губы и щеки провалились, как у старика. Нос смещен чуть вправо, потому что кости лицевого черепа неровно срослись после перелома. Борода и усы слева гуще, чем справа. Длинные седые волосы образуют своеобразную серебристую шапку на голове.

Когда я в первый раз увидел своё отражение, то отшатнулся от увиденного. Теперь я смотрю на себя без испуга и без удивления, хотя по-прежнему не сразу принимаю сознанием то, видят глаза.

Раны на теле зажили. Дефект мышцы на левом бедре мешает мне уверенно чувствовать себя, когда я иду, но лучше немного прихрамывать, чем передвигаться в инвалидном кресле.

Однако кое-что не изменилось. Мой Дар остался со мной. Используя его, я смог ускорить своё выздоровление.

И главное, — не смотря ни на что, я ощущаю себя Парашистаем.

Всё, что было в моей жизни, — это неотъемлемая часть моего прошлого существования. Я ничего не забыл, и не забуду. Я ничего не собираюсь отрицать, и, ни тем более, проклинать. Я раньше убивал, и эти жертвоприношения были нужны. Мне и Богине.

Пусть сейчас что-то изменилось, — я всё равно верю, что всё было не напрасно.

Я понимаю, что жертвоприношения остались в прошлом, но это никоим образом не меняет моей сути.

Я — Парашистай.

И этим именем всё сказано.

— Михаил, может, все-таки пойдешь с нами?

Виктор смотрит на меня вопросительно. Они с Анной собрались уходить к людям.

— Нет.

— Наверное, это не моё дело, — вздохнув, говорит Виктор, — но я не могу понять, что ты здесь забыл? Или правильнее спросить, от кого ты прячешься в лесу?

Мотнув отрицательно головой, я улыбаюсь.

— Я не прячусь. К людям мне пока еще рано. У меня здесь есть работа.

— Какая работа?

— Я — доктор. И работа моя — врачевать.

— Кого ты хочешь здесь лечить? Здесь никого нет. На сотни километров вокруг.

Он сильно удивлен, но я молчу. На его вопрос у меня нет ответа.

Так ничего не поняв, Виктор отворачивается, махнув рукой. Анна даже не смотрит в мою сторону. В её глазах поселился страх, который будет её постоянным спутником. Она уверена, что исполнившееся пророчество отца Федора ничего хорошего ни им, ни всем остальным людям, не принесет.