Доктор Безымянный

-- Въ ожиданіи,-- заговорилъ онъ,-- пока наши трости будутъ заряжаться, я объясню тебѣ, почему намъ нечего опасаться проволочной рубашки. Мозгъ въ человѣческомъ тѣлѣ играетъ ту же роль, какъ пріемникъ-регистраторъ въ аппаратѣ. Глаза, уши, нервная система служатъ проводниками впечатлѣній, которыя они затѣмъ передаютъ нашему мозгу, получая ихъ отъ движенія. Движеніе же есть звукъ, свѣтъ, сотрясеніе воздуха, какъ напримѣръ при грозѣ. Но вслѣдствіе несовершенства нашихъ чувствъ, мы можемъ улавливать и воспринимать только извѣстную степень движенія, которое представляетъ собою безконечную цѣпь градацій въ восходящей и нисходящей линіи, то постепенно усиливающихся, то ослабѣвающихъ. Если насадить, напримѣръ, на иглу кружочекъ картона, оклеенаго съ двухъ сторонъ цвѣточной бумагой и вертѣть съ усиливающейся быстротой, то вскорѣ глазъ перестанетъ размѣчать цвѣта и получится одноцвѣтная поверхность; если еще усилить быстроту вращенія, то весь кружокъ превратится въ туманное пятно которое будетъ все рѣдѣть и, наконецъ, станетъ совершенно недвижимымъ, такъ какъ быстрота вращенія или движенія не позволитъ уже нашему несовершенному зрѣнію воспринять этого движенія. Если же взять обратное, то результаты получатся одни и тѣ-же. Допустимъ, что кружокъ можно вертѣть такъ, что онъ сдѣлаетъ одинъ оборотъ въ теченіе цѣлаго года;тогда тоже глазъ не будетъ въ состояніи уловить этого движенія. Это же самое можно сказать и относительно звука, свѣта и электричества.

-- Въ Америкѣ,-- продолжалъ немного помолчавъ докторъ,-- преступниковъ казнятъ электричествомъ, причемъ наблюдалось, что слишкомъ сильный токъ не убиваетъ, а только усыпляетъ человѣка. Если-же токъ еще усилить, то человѣкъ, на которомъ онъ разряжается, совершенно не ощущаетъ его. Это все должно доказать тебѣ, что наши кольчуги, какъ слишкомъ сильные проводники, не могутъ представлять для насъ никакой опасности, но всякій, прикоснувшись къ нимъ, т. е. подвергшійся дѣйствію только извѣстной части этихъ токовъ, безусловно убивается ими.

-- О, какъ это превосходно!-- вскричалъ Сигаль.-- Теперь мы покажемъ этимъ негодяямъ, которые похитили нашу Анооръ! Но зато я долженъ буду и свою сестрицу предупредить, прежде, чѣмъ обнять ее, чтобы она подождала, пока я сниму свою электрическую фуфайку!

-- Это, конечно, будетъ резонно! Ну, а теперь пора и въ путь, трости наши готовы!

Въ вестибюлѣ они встрѣтили шестерыхъ матросовъ и Керадэка, вооруженныхъ такими же тростями, сумками и карманчиками, болтающимися на ихъ поясахъ.

-- Какъ наши англичане?-- спросилъ Безымянный.

-- Спятъ точно убитые!-- отвѣтилъ Керадэкъ.

-- Хорошо! Англійскіе власти, явятся сегодня сюда, если свѣдѣнія, сообщенныя Магапуромъ вѣрны, чтобы овладѣть нашимъ, автомобилемъ. Сандерсы, конечно, не будутъ въ состояніи имъ сообщить, куда мы отправились и какъ покинули нашъ домъ!

Сказавъ это, Безымянный сошелъ съ крыльца на дорогу, а за нимъ послѣдовали и всѣ остальные. Вскорѣ они шли уже по тѣмъ мѣстамъ, гдѣ два часа тому назадъ пробирался мнимый Аудъ со своей ношей.

XIV.

Маги и электротехники.

Шедшаго впереди всѣхъ Сигаля поражало сходство мѣстъ съ тѣми которыя онъ видѣлъ на экранѣ телефота. Кусты были повтореніемъ видѣнныхъ, лѣсная тропа та же, вотъ и песчаная пустыня, скала, слѣдъ двухъ лошадей... Все это ему казалось какимъ то сномъ. Сигаль нагнулся къ землѣ и ощупалъ дѣйствительные слѣды. Значитъ докторъ въ самомъ дѣлѣ волшебникъ, чародѣй, магъ, если онъ могъ показать ему путь, пройденный похитителемъ Анооръ два часа тому назадъ!

До скалъ пришлось пробираться, увязая въ песку пустыни, цѣлыхъ два часа. Но вотъ стали выростать все чаще и чаще скалы, иногда преграждая путь своими гранитными массами. Никто не разговаривалъ, не останавливался, и не оглядывался

Путники спустились въ глубокій ровъ, лежавшій на лѣво. Здѣсь уже былъ одинъ голый камень, безъ всякаго признака какой-нибудь растительности.

Солнце было уже высоко; жарко невыносимо, точно въ сушильной печи, потъ катится градомъ, дышать тяжело, ноги съ трудомъ повинуются. Вдругъ Сигаль крикнулъ: путники были въ томъ самомъ кольцѣ, гдѣ Анооръ была передана Аркабадомъ Деливару. Вотъ камни на которыхъ сидѣли вождь и другіе "товарищи Шивы и Кали", а дальше немного открывала черный зѣвъ изъ гранитной скалы пещера Заполаки.

-- Какъ только наступитъ ночь, здѣсь должна умереть наша Анооръ!-- задумчиво произнесъ Безымянный, послѣ продолжительнаго молчанія и указалъ рукою на пещеру.

Въ этой мрачной, темной пещерѣ томилась и ждала смерти беззащитная, бѣдная дѣвочка.

У Сигаля набѣжали на глазахъ слезы.

-- Спасемъ ее, не унывай!-- шепнулъ ему Безымянный и медленнымъ, но твердымъ шагомъ направился къ пещерному(входу. Подойдя къ нему трижды, съ равными промежутками, ударилъ тростью въ скалу и трижды, какъ эхо раздался вибрирующій звукъ, похожій на звукъ отдаленнаго колокола. Затѣмъ Безымянный сталъ терпѣливо ждать.

Черезъ насколько времени изъ мрака пещеры раздался голосъ:

-- Кто нарушилъ молчаніе звучащей скалы?

-- Тотъ, кто есть Жизнь!-- сразу отвѣтилъ Безымянный.