Доктор Данилов в дурдоме или Страшная история со счастливым концом

«Диагноз, установленный Тюрину Е. И. в психиатрической клинической больнице № 21 г. Москвы: „Расстройство личности и поведения вследствие дисфункции головного мозга“, не соответствует действительности и является несостоятельным по следующим основаниям:

1) При выставлении диагноза «расстройство личности» не были определены и описаны типы этих расстройств, без чего совершенно невозможно квалифицировать состояние больного.

2) Одновременно не были определены характер и причина возникновения якобы наличествующей у Тюрина дисфункции головного мозга, не описывались соответствующие ей личностные изменения.

3) Согласно принятому в настоящее время представлению о расстройствах личности они обычно проявляются еще в детском или подростковом возрасте, однако в анамнезе у гр. Тюрина Е. И. никаких указаний на отклонения в поведении не отмечено…»

Дальше читать не было необходимости, поэтому Безменцева вернула письмо заведующему, не отказав себе в удовольствии точно так же швырнуть его на стол. Только не с раздражением, а с пренебрежением. И еще демонстративно вытерла руку о свой белоснежный халат.

«Стерва!» – подумал Лычкин, заранее зная, что он сейчас услышит.

— Мое дело маленькое, Геннадий Анатольевич, — проворковала Безменцева. — Оттого и пай мой самый маленький. Крошечки с барского стола подбираю, но зато и спроса с меня никакого. Ошибусь – так заведующий поправить должен. Ну а если уж и кафедра была согласна с диагнозом…

Она присела, точнее, оперлась своими соблазнительными округлыми выпуклостями о край письменного стола, скрестила руки на груди и снисходительно посмотрела на заведующего.

— Тамара Александровна, — прошипел тот, — разве вы забыли, что этот старый хрыч был вашим протеже и кроме своей законной доли вы получили и положенные десять процентов? Неужели нельзя было получше разобраться в ситуации? Или хотя бы не заверять меня, что всех родственников – одна племянница? Откуда же поналезли все остальные претенденты на квартиру?

— Можно подумать, я своего родного деда госпитализировала! — фыркнула Безменцева и демонстративно отвернулась.

— Но подписывалась ты за него как за родного! И уверяла, что все чисто-гладко, просто деда надо подвести под оформление над ним опеки. А сама даже историю болезни толком не оформила.

— Так что же вы со Снежковым там подписывались?

«Эх, вставил бы я тебе по первое число, сучка драная, если бы не главный…» Созерцание зада Безменцевой вызвало у заведующего прилив желания, отчего он разозлился еще больше, теперь уже и на себя самого.

— Да вот так, Тамара, представь себе, не привыкли мы проверять за опытными докторами, как за сопливыми ординаторами! — воскликнул он, переходя на менее официальный стиль общения. — Доверяем коллегам!

— И правильно делаете. — Безменцева повернула голову и посмотрела прямо в глаза начальнику. — Потому что знаете – я все делаю правильно.

— И сейчас тоже? — Втайне радуясь удобной возможности отвести взгляд, заведующий указал глазами на злополучное письмо.

— И сейчас тоже, — подтвердила Безменцева. — Скажи-ка, Гена, кем лучше выглядеть – обычным дураком, каких в медицине, как и везде, пруд пруди, или заведомым мошенником? Дураком лучше, правда? Обвинят в халатности, в поспешности, в верхоглядстве, но не в фальсификации диагноза. Это же разные, совсем разные вещи. Ты согласен? В противном случае всем нам пришлось бы общаться со следователем, а так погрозят пальчиком да и забудут.

Она взяла со стола письмо, открыла его на последнем листе и прочитала:

— «Тюрин Е. И. психическим расстройством не страдает. Выставленный диагноз „Расстройство личности и поведения вследствие дисфункции головного мозга“ является необоснованным, не соответствующим действительности, а также принятой в настоящее время классификации болезней». Даже выговора не дадут, а если и дадут – переживем как-нибудь.

Заведующий молчал. Возразить было нечего – Безменцева была права, права по всем статьям.

Тамара Александровна легко оттолкнулась от стола и, вульгарно виляя задом («чувствует, тварь, что так и хочется завалить ее прямо в кабинете»), пошла к двери.

— Деньги ведь возвращать придется… — сказал ей в спину Лычкин.