Доктор для чужаков

Если это галактика гуюков, то она, без сомнения, одна из величайших во Вселенной, подумал я. Ее бесчисленные звезды не были похожи ни на что, виденное мною прежде. Они казались очень крупными и почему-то овальными (возможно, впрочем, этот эффект был результатом стремительного вращения галактики), к тому же многие из них были окружены странными газовыми облаками самых невероятных оттенков и цветов. С той точки, где мы находились, эти сверкающие эмпиреи казались довольно сильно вытянутыми в длину. Как я уже упоминал, галактика своей формой напоминала половинку нашей луны, но только сейчас я разглядел, что «рога» полумесяца выглядят не острыми, а слегка закругленными. В самой широкой его части преобладали голубовато-синие оттенки, но чем дальше от центра, тем более пестрой становилась картина, словно в гуюкском спектре было не семь основных цветов, а втрое больше. Концы полумесяца и вовсе как будто окунули в переливающиеся жидкие краски, которые разлетались во все стороны тончайшими струйками и цепочками капель. Несколько самых крупных звезд (должно быть, они просто были намного ближе к нам, чем остальные) испускали широкие рассеянные лучи уже совершенно невиданных оттенков.

— Ух ты! — сказал Алекс, и я не мог с ним не согласиться.

Хаксель снова приблизилась, на ходу разворачивая крылья. Только сейчас я обратил внимание, что остальные гуюки совершенно погасили собственный свет, чтобы мы могли лучше рассмотреть великолепную картину на стене… или за стеной.

— У вас, вероятно, возникли вопросы, — проговорила Хаксель.

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы заговорить:

— Это, я полагаю, ваша галактика?

— Нет. Перед вами галактика, которая состоит из галактик. Одна из них — ваша.

У меня снова захватило дыхание, а Санни сильнее сжала мою руку.

— Вы хотите сказать… — Я не сразу понял, что почти шепчу. — Вы хотите сказать: мы видим Вселенную?

Прежде чем ответить, Хаксель пропела какую-то коротенькую мелодию из четырех или пяти нот.

— Если это Вселенная, доктор, тогда где, по-вашему, находимся мы? Нет, это не Вселенная, но… Ни в одном известном нам не гуюкском языке нет слова для обозначения подобного феномена. Может быть, вы что-то придумаете или предложите термин из человеческого языка?

— Веретено! — тут же выпалила Санни, которая словно дожидалась этого вопроса. — Посмотрите, ведь правда похоже? И форма, и все… К нему даже как будто нитки тянутся!..

— Это хорошее предложение. Просто отличное, — сказала Хаксель, и я согласно кивнул, поглядев на Космическое Веретено новыми глазами.

— Сейчас мы увеличим изображение. Смотрите внимательно.

Веретено на экране дрогнуло и приблизилось, но даже теперь, при сильном увеличении, я с трудом постигал, насколько сложно оно устроено. Странные вытянутые звезды, которые так озадачили меня поначалу, оказались целыми галактиками — более многочисленными, чем я мог себе представить, причем некоторые из них имели весьма причудливую форму. Разноцветные потоки искристого света распались на отдельные светила. Крупные звезды, которые, как мне казалось, находятся к нам ближе остальных, обернулись целыми звездными скоплениями. Я попытался представить себе подлинные масштабы встающей передо мной картины — и не сумел: мне казалось невероятным, что я способен окинуть эту сверхгалактику одним-единственным взглядом. Она была огромна, она была величественна, и чем дольше я на нее смотрел, тем прекраснее она выглядела. Открывшаяся мне красота заполняла собой душу, питая ее и делая особенно восприимчивой.

Но оказалось, что Хаксель еще не закончила.

— Вы готовы, доктор, увидеть еще кое-что?

— Если вы имеете в виду другие, э-э-э… конгломераты…

— Сначала скажите, различаете ли вы какие-то другие, удаленные источники света помимо Большого Веретена?

— Нет.

— Я их слышу, — подала голос Гара. — Но очень слабо.

— Так и есть, уважаемая витти, они очень слабы… Приготовьтесь, доктор. Сейчас мы изменим масштаб изображения и слегка его откорректируем, чтобы вам было удобнее.

Картина на стене-экране дрогнула и изменилась. Поначалу я даже не понял, что произошло: казалось, будто она многократно расширилась одновременно во всех направлениях и сделалась еще прекраснее. Только потом я сообразил, что гигантская мегагалактика, которая всего пару минут назад представлялась мне целой Вселенной, уменьшилась и сдвинулась куда-то в сторону, уступив место десяткам и сотням таких же веретенообразных объектов. Все они были примерно одинаковой формы, и лишь некоторые имели вид сложных спиралей или колец.