Доктор Ф. и другие

Не было там только Пятого — ангела-демона по имени Благо, коему и предстояло вести их бессмертное и смердное воинство до самого города Магиды... [Магида — описанный в Библии город, близ которого произойдет «Последняя битва». Отсюда и ее название — «Армагеддон»: битва при городе Магиде]

...И — вот вы каков, оказывается, мученик-тамплиер Жак де Моле, вдруг сменивший их у камина! Но отчего глаза ваши, на миг встретившиеся с моими, затуманило сомнение? В чем усомнились вы, последний великий магистр Ордена, глядя на меня? Неужели я, по-вашему, слишком слаб и легковесен, чтобы быть вместилищем ваших неподъемных Тайн?..

2

Стремительно летящие... не нуждаются в предупреждении о правдивости.

Из китайской «Книги Перемен»

...уже вместе с Лизой кружась в каком-то несуществующем пространстве, не знающем ни времени, ни границ.

...Каково тебе лежать на берегу этой притихшей реки в ожидании неторопливого перевозчика, старший лейтенант Двоехоров, каково хранить свою — увы, столь крохотную! — Тайну? Вон уже и весла плещут воду вдали...

...Что кручинитесь вы в своем погруженном во тьму Центре, Снегатырев и Погремухин? Этот перевозчик, ей-ей, покуда еще не за вами...

...А это кто, седовласый, в огромном кабинете, залитом светом?.. Боже, да неужели Сам?.. Рядом, на большущем столе, бутылка коньяка — «нашенского, дагестанского». А прислуживает ему мопс, натуральный, черненький такой мопсик, но с человеческим вполне личиком, с разумными глазками. Подносит блюдце с кружками лимона и, поставив это блюдце на стол, говорит задумчиво:

— ...Еще бы — чтоб уж заодно — и счета дома Романовых... Им сейчас это, под воздействием «W-11», это — раз плюнуть, а зато всей России — какая польза!

— Умный, понима-ашь! — проворчал Седовласый. — Все вы умные у меня — только до людского облика пока не сподобились... Счета им швейцарские, понима-ашь... А то, что судьба решается... Всей Рассеи, понима-ашь!.. Тут какими счетами измеришь?.. Ну-ка, брысь!

Мопсик послушно спрятался под диван, и только его умные глазки просвечивали из-под кромки.

— ...Всей Рассеи!.. — повторил Седовласый и отхлебнул «нашенского».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

...Кружение, кружение... И уже звезды вовлеклись в хоровод, выстраиваясь совсем рядом то в круги, то в какие-то сложные многоугольники. И совсем крохотной была Земля — далекий голубой шарик, плевела бирюзы во всей этой звездной чехарде.

О, не было времени там. И римские манипулы шли покорять неведомые им страны. И дикие орды с гиканьем неслись с Востока на Запад, обращая все живое во прах. И расцветали города, и рушились города...

Лиза сжала мое запястье.

— Бедная девушка!.. — безмолвно сказала она.

...рвали на куски одежды девушки, и сами, побросав автоматы, срывали с себя камуфляжную форму, оголяя свою смрадную плоть...

— Бедная... — также беззвучно подтвердил я. В этой звездной пляске мы все равно были бессильны что-либо сделать и кому-либо помочь...

...даже когда огненные грибы стали расползаться по небу, грибы, ярче этих пляшущих звезд...

...и когда появилась звезда, выделявшаяся из всех... Она, эта звезда, стремительно двигалась в сторону бирюзового шарика, вот-вот готовая пожрать его на своем пути... Через сколько лет? Или через сколько миллионов лет? Иди знай, если времени тут не существует...

— Вы, вижу, насчет этого в неведении? — спросил знакомый голос.

Белая хламида была вначале совсем плоской, не обнаруживая под собой ничего материального; потом вдруг обрела некоторый объем, и я увидел облеченного в нее нашего Доктора Ф. из 17-й комнаты. Его кружило больше, чем нас, и уносило куда-то, уносило...

— Это он! — воскликнула Лиза.

— Это он! — воскликнул я.

Видение было и рядом, и в миллиарде парсеков от нас, там, на Земле...

...Там оно продавало цветные бумажные шарики на бульваре, и выкрикивало что-то, зазывая покупателей...

Одна женщина, одетая по моде двадцатых годов, услышав от него, что она стоит, как Жанна д’Арк, отхлестала его зонтиком. [Эпизод из романа В. Сухачевского «Сын» из серии «Тайна»]

Она, вероятно, не ведала, что в нашем мире существуют более обидные определения...

...Ах, вовсе не зонтик это, а резиновая дубинка! Трое в синей форме распластали его на полу темной камеры, а один, здоровенный, лупцует его этой дубинкой по спине. Еще один, в очках, одетый в штатское, стоит чуть поодаль, брезгливо морщится и спрашивает: «Ну, будешь наконец говорить, сучий потрох, что тебе известно про счета Романовых?..» А он (совсем еще молодой, но я почему-то знаю, что это он), лишь с трудом выдавливает из окровавленного рта: «...Голубка... Голубка назывался тот римский корабль...»