Доктор Фальк. Тайна серого монаха

– Кто же в Зеленом луге не слышал о докторе Фальке, – ответила Шкляревская. Дама обладала низким голосом, чувственным и обволакивающим. Василий Оттович сразу же понял, почему мужчины сходили по ней с ума. – Не желаете ли присоединиться ко мне за чаем?

– Буду премного благодарен и постараюсь не отнять у вас много времени, – галантно поклонился Фальк.

– О, поверьте, времени у меня в достатке, а вот интересная компания встречается очень редко, – ослепительно улыбнулась Екатерина Юрьевна. – Поднимайтесь же скорее.

Дверь в дом оказалась открыта. В прихожей его встретила тихая молодая служанка и проводила к выходу на веранду. По дороге Фальку бросилось в глаза обилие печей и каминов – причем, как и весь дом, сделанных с высочайшим вниманием к деталям. В вестибюль выходила терракотовая печь с украшениями, смахивающими на мрамор. В гостиной, примыкающей к террасе, располагался белый изразцовый камин с нарисованными синей краской пасторалями из европейской жизни.

Снаружи Фалька ждала Екатерина Юрьевна. Она гостеприимно указала на витой стульчик напротив. На столе перед ним уже появился фарфоровый чайничек и чашка с блюдцем, а также плошка со свежими ягодами. Василий Оттович уселся и воспользовался возможностью разглядеть Шкляревскую поближе. И вынужден был признать, что в иных обстоятельствах вполне бы оказался в списке воздыхателей хозяйки дома. Екатерина Юрьевна обладала фигурой античной статуи, немного надменным породистым лицом жены древнеримского патриция, а будь она героиней сказки, то автор непременно упомянул бы ее вьющиеся волосы «цвета воронова крыла».

– Итак, таинственный доктор Фальк, что же привело вас ко мне? – спросила Шкляревская. – Ведь это не врачебный визит?

– Боюсь, что нет, – покачал головой Василий Оттович. – Но пройдя по вашему дому обязан спросить: к чему обилие каминов и печей? Вы так мерзнете?

– Это идея Григория, моего мужа. Он строил дом так, чтобы в нем можно было комфортно жить даже зимой, если возникнет такая необходимости. Но вы правы, – она повела плечами, укрытыми шелковой накидкой. – Здесь бывает ужасно холодно. Сама не пойму почему. Посмотрите – мои ладони холодны, как лед.

Она порывисто протянула ему тонкую изящную руку. Фальк накрыл ее ладонь своими и отметил, что она действительно ледяная.

– И впрямь, – подтвердил Василий Оттович. – Скажите, вы испытываете головокружения? Слабость? Упадок сил?

– Теперь, когда вы упомянули об этом – да, пожалуй.

– Возможно, дело в малокровии. Не пугайтесь, это тривиальный недуг. Перед уходом я оставлю вам несколько рекомендаций. Думаю, их будет достаточно.

– Буду премного благодарна. Приятно видеть человека, который соответствует своей репутации, – томно улыбнулась Шкляревская. – Я даже думаю, что это нервное, на самом деле. Понимаете, муж в столице, я здесь одна. Меня напугали уже новости об ограблениях, а теперь еще это жуткое убийство. Но зачем же вы все-таки пришли? Должна сказать, меня это интригует…

– Боюсь, в данном случае я выступаю простым курьером, – Фальк извлек из кармана листок и положил его на стол перед Екатериной Юрьевной. – Возможно вы слышали, что Петр Андреевич Платонов был задержан полицией. Так получилось, что перед этим он попросил передать вам письмо.

С внешностью Шкляревской приключились разительные изменения. Спокойствие и расслабленность слетели с нее, словно осенний лист, подхваченный порывом холодного ветра. Женщина побледнела. Рука, которой она потянулась к записке, заметно дрожала.

– Не смею вам мешать, – сказал Василий Оттович и попытался встать, но Екатерина Юрьевна схватила его за руку.

– Нет! Не уходите! Прошу вас! Не оставляйте меня сейчас одну!

Фальк вынужден был подчиниться. Он лишь тактично отвернулся и принялся изучать острый шпиль кирхи, прекрасно видимый с террасы.

– Вы… – начала Шкляревская и осеклась. – Вы читали письмо?

– Екатерина Юрьевна, я спишу этот вопрос на вашу нервную ажитацию и не буду оскорбляться, – ответил Василий Оттович. – Конечно же нет! Я же не охранка, право слово!

– Да-да, конечно! Но я подумала, раз Петр доверял вам настолько, чтобы передать письмо, я подумала…

– Не уверен, что Платонов мне доверял, просто в тот момент у него не было выбора, – признался Фальк.

– Понятно, – протянула Шкляревская и замолчала. Доктор проявил тактичность и молча пригубил чай. Наконец, хозяйка дома вновь заговорила: – Вы же лютеранин, Василий Оттович?

Вообще-то в силу профессии (а затем и виденного на войне), воспитанный в лютеранских традициях Фальк с годами склонялся к атеизму. Но данное объяснение получилось бы слишком длинным и неуместным в сложившихся обстоятельствах, поэтому он просто кивнул.

– У вас есть тайна исповеди? – спросила Екатерина Юрьевна.

– Да, но, боюсь, это относится только к священнослужителям.

– А врачебная? Врачебная тайна? У вас, как у доктора? – настаивала Шкляревская.

– Да, пожалуй, есть, но она касается только здоровья…