Доктор Фальк. Вино стоит смерти

Лукьянов и громогласный Беседин были готовы вцепиться друг другу в глотки, но не допустить, чтобы вино ушло сопернику. Но еще двое участников, похоже, вознамерились составить им конкуренцию. Кулыгин поднимал свою карточку с показной ленцой, хотя заметно было, как молодой повеса кидает короткие мрачные взгляды на купцов, что выдавало его нервозность. В отличие от него, Сиротов, после инцидента с тарелкой, сидел с каменным выражением лица и, казалось, его абсолютно не заботит активность конкурентов.

Виктор Львович, тем временем, сам начал впадать в азарт, глядя, как растет стоимость бутылки вина. С учетом цены торжественного меню, аукцион грозил окупить себя, как минимум, трехкратно.

– Четыреста пятьдесят? Господа, я слышу цифру четыреста пятьдесят рублей? – вопрошал Козлов, ястребом озирая гостей.

Когда цена достигла пятисот рублей стало понятно, что торги подходят к концу. Таблички вверх подняли только четверо: Лукьянов, Беседин, Кулыгин и Сиротов. Остальные гости лишь метались глазами от участника к участнику, пытаясь угадать, кто же пойдет до конца.

– Пятьсот десять, господа?

Поднялись три таблички. Кулыгин раздраженно бросил свою на стол. Ленца и вальяжность мигом слетели с него. Сейчас Дмитрий Евгеньевич выглядел разъяренным от того, что кто-то посмел обойти его.

– Пятьсот двадцать? Кто даст пятьсот двадцать?

Две таблички. Все столь же безразлично вышел из гонки Сиротов, словно и не состязался до последнего за наследие покойного партнера.

– Пятьсот тридцать?

Все еще две. Лукьянов и Беседин не смотрели ни на бутылку, ни на распорядителя – только друг на друга.

– Пятьсот сорок?

Ольга Константиновна положила ладонь на руку мужа, пытаясь не дать тому продолжить участие в аукционе, но Валентин Карпович резко отмахнулся от нее и поднял карточку. Беседин, поморщившись, последовал его примеру.

– Пятьсот пятьдесят? Услышу ли я пятьсот пятьдесят? – вопросил Виктор Львович.

Новая сумма далась Беседину еще тяжелее, но он все же поднял табличку. Видя, что противник дал слабину, Лукьянов извлек из внутреннего кармана бумажник, хлопнул им об стол и громко выкрикнул:

– Шестьсот!

Ольга Константиновна ахнула. Неверов тихонько присвистнул. Зал затаил дыхание.

– Шестьсот рублей, господа. Шестьсот рублей! – Козлов обвел гостей глазами, ожидая, рискнет ли кто-то перебить сумму, названную Валентином Карповичем. Аудитория безмолвствовала.

– Шестьсот рублей – раз!

Григорий Борисович Сиротов продолжал бесстрастно взирать на распорядителя и бутылку вина.

– Шестьсот рублей – два!

Дмитрий Евгеньевич Кулыгин злобно скрипел зубами.

– Шестьсот рублей – три!

Иван Семенович Беседин буравил конкурента взглядом, будто ожидая, что тот поймет, что не имеет таких денег и откажется от своего предложения.

– Продано Валентину Карповичу Лукьянову за шестьсот рублей! Браво, господа! – торжественно объявил Виктор Львович.

Зал коллективно выдохнул, а потом разразился аплодисментами. Лукьянов хоть и не пользовался особенной популярность в Зеленом луге, но публика оценила широту его гусарского жеста. Правда, лишь до той поры, пока Козлов не спросил:

– Желаете ли, чтобы мы упаковали ваш приз?

Владелец «Швейцарии» продемонстрировал победителю деревянную коробку с подстилкой из мягкой соломы.

– Нет уж, Виктор Львович, я намереваюсь насладиться выигрышем здесь и сейчас, – отказался Лукьянов. – Ваши отдельные кабинеты сейчас свободны?

– Конечно, – закивал Козлов. – Какой желаете?

– Тот, который с прямоугольным столом. С чем у вас принято пить хорошее вино?

– Сыры или…

– Не важно, – отмахнулся Лукьянов. – Тащите все, что требуется для подобных случаев.

– Валентин, не стоит, поедемте домой, – подала голос Ольга Константиновна.

– Конечно, езжайте, я вас и не приглашал, – невозмутимо ответил супруг. – Я бы позвал господина Беседина, дабы тот просто понаблюдал, как я выпью приз у него на глазах, но ведь он же не сдержится, да, Иван Семенович?

Соперник одарил Валентина Карповича обжигающим взглядом, однако промолчал.

Козлов уговорил Лукьянова сделать победное фото на троих – владелец «Швейцарии», счастливый победитель и бутылка в его руках. В качестве фона выступал бархатный занавес. Камера щелкнула, полыхнула вспышка – и довольный Валентин Карпович удалился в отдельный кабинет, ожидать заказ.

Гости, меж тем, начали расходиться – ужин съеден, представление закончилось. Очень вскоре в зале остались лишь единицы. Василий Оттович и Лидия не торопились, ведь ему не хотелось возвращать барышню под неусыпный материнский взор, да и Шевалдина не горела желанием отправляться домой. Неверов соскучился по компании, а потому тоже не торопился. Супруга, понимающе, не стала ему мешать. Они заказали себе чай и продолжили неторопливую беседу. Так продолжалось минут двадцать. А в зале, меж тем, жизнь текла своим чередом.

Ольга Константиновна так и продолжила сидеть одна за столом, пораженная резкостью мужа. В какой-то момент к ней подошла Елена Михайловна – и, вопреки ожиданиям Фалька, Лукьянова не стала ее гнать и позволила присесть рядом.