Доктор Гоа

Посылочка моя, слава богу, влезла в Юлин чемодан. А сама Юля подарила мне стоявший у нее в комнате букет роз и пошла меня провожать, довела до дома, и мы еще посидели у меня. И вдруг она начала рассказывать:

– Мы впервые увиделись случайно. Я зашла по работе в одну контору, и он тоже там был по делу. Потом, как выяснилось, взял у тех людей, к которым я приходила, мой телефон. А тут мне ставят диагноз: рак груди. Я мечусь в панике, потом наконец принимаю решение ехать в Германию на операцию. До отъезда неделя – и вдруг раздается звонок. Он. И я почему-то сразу, в тот же день поехала к нему. Он жил довольно далеко от Москвы, но я села в машину и приехала. Неделю мы путешествовали. Обручились в какой-то деревенской церкви: купили там кольца, обменялись ими. Решили, что теперь мы – муж и жена. А потом я уехала в Германию.

Когда вернулась, он переехал ко мне. А через год у меня – рецидив. И тут уж он поехал со мной на вторую операцию, и все это на своих плечах вынес, и спал все время со мной в одной больничной постели: спина к спине, иначе мне больно было. И, видно, здорово на всем этом подорвался. После Германии в Крым поехали на машине, там-то вот и сбили собаку. А потом вернулись в Москву, и я вижу: какой-то он странный, не в себе. И вдруг говорит: «Знаешь, поеду я домой. Тяжело мне все это, не могу больше. Да к тому же – никто ведь точно не знает: может, оно еще и заразно…» И уехал. А я сделала еще курс химиотерапии – и вот приехала сюда… Вот что это, скажи, а?

– По-моему, просто трусость, – ответила я. – Вполне обычное человеческое качество. Плюс усталость. Ты его любишь?

– Люблю.

– Тогда, может, все еще и сладится. Пройдет это у него, ведь он же тоже, судя по всему, тебя любит, иначе не поехал бы с тобой в больницу…

Мы долго еще говорили о том о сем, я рассказывала истории из своей жизни и из жизни знакомых, пыталась Юлю отвлечь и успокоить. Но мысль о любимом, как заноза, сидела у нее в голове.

– А как ты думаешь, можно такое простить? – спросила она, уже стоя в дверях. – Это не предательство?

– Простить, по-моему, можно все, даже предательство, – сказала я, а сама задумалась: так ли это? И все ли нужно прощать? А ведь, пожалуй, это дурацкий вопрос. Любящее сердце не задает таких вопросов: оно прощает – и все. И даже не прощает. Просто любит.

Пиписечка

Пиписечка выглядел ужасно. Чистый «синяк». Заплывшие глазки, фиолетовый губчатый нос. Вечно пьяный и обкуренный, шатался он по Мандрему на неверных, дрожащих ножках, тонких, как у цапельки. На ножках – пестрые шортики, на узенькой головке – зеленая панамка, рубашечка белая и, как ни странно, чистая: он ее регулярно стирал под душем на пляже. Тряпичная индийская торба на плече и бутылка пива в руках – вот вам портрет Пиписечки.

Я впервые увидела его вскоре по приезде в Мандрем, когда пошла ранним утром на йогу, и в прибрежном дворике на меня налетели два веселых белых щенка. Может, эти псы бешеные, кто знает? И я отбивалась, как могла, громко на них покрикивая: пошли, мол, вон! Внезапно на крыльцо вышел заспанный и недовольный мужичонка. Было почему-то совершенно очевидно, что он русский, хотя такие персонажи встречаются и в других странах.

– Ой, я вас, наверное, разбудила? Простите…

– И не только вы! – назидательно произнес будущий Пиписечка и, пошатываясь, побрел назад в комнату.

Случая этого Пиписечка, как выяснилось впоследствии, совершенно не помнил. И неудивительно, при таком-то количестве изо дня в день выпиваемого… Ром «Старый монах», бренди «Медоносная пчела», индийское виски, портвейн, пиво – все шло в ход. Пиписечка был неподражаем. «Я сегодня практически не пил, – говорил он, бывало. – Раздавил только маленького “Старенького монашка”».

С того дня я начала с Пиписечкой здороваться. Мучимая чувством вины за его пробуждение в шесть утра, я при встрече смущенно говорила дяденьке «здрасьте»… Он смотрел удивленно, бросал в ответ какое-нибудь приветствие, а однажды сказал чопорно:

– Good morning!

Знакомство мы свели на пляже. И как-то сразу стало понятно, что мы – не только ровесники, но и «одного поля ягоды», то есть из одной московской среды. Оказалось, что и общих знакомых у нас много. Вот тут-то и выяснилось, что зовут его Митя и по профессии он архитектор. Я рассказала какой-то бородатый анекдот, и новый знакомый без смеха заметил:

– Судя по этому анекдоту, вам года этак пятьдесят два.

– Ничего себе, как вы угадали! – вытаращила я глаза.

Затем Пиписечка выдал какую-то английскую цитату, и я отметила, что у него хорошее произношение. Ну а потом к нему пришла через мостик из Мандрема Саша, и тут мы с Тусей просто обалдели, потому что Саша-то была интересная стройная дама лет на пятнадцать его моложе. Взявшись за руки, парочка пошла по берегу в сторону Арамболя.