Доктор Гоа

Саша вскоре уехала, и Пиписечка в один из вечеров прибился к Тусе, нашей мандремской примадонне, курившей на балкончике своего пальмового бунгало. Она-то и окрестила его таким замечательным прозвищем, которое ему пришлось как раз впору. На следующее утро мы должны были ехать за билетами в Непал. Пиписечка поехал с нами. Прихватил с собой хороший фотоаппарат, со знанием дела демонстрировал нам архитектуру города Мапсы, был деликатен и изысканно остроумен. Мы уже не замечали ни фиолетового носа, ни тонких дрожащих ножек: перед нами был интересный мужчина. Скажу больше: вскоре я стала испытывать нечто вроде легкого эротического влечения к Пиписечке. Он был похож на друзей моей юности, московских интеллектуалов, поэтов и художников, с которыми я в те годы крутила романы. Вот только с высоты своих пятидесяти двух лет понимала отчетливо: об Пиписечку очень легко изорвать себе душу…

Был он легок в общении, дружелюбен, иногда грубоват и совершенно самодостаточен. Собственно, кроме бутылки, ничего ему и не было нужно. Ну, разве что сигаретка. Ну, может, иногда еще женщина.

Наши разговоры на эту тему происходили так. Декорации: приморский ресторан «Вайланканни», открытая терраса. В дымину пьяный Пиписечка начинал подъезжать к Тусе.

– Нат-ташка, – говорил он, запинаясь. – З-завтра я хочу проснуться р-рядом с тобой.

– Да что ты, Пиписечка! – каждый раз неподдельно изумлялась Туся. – Или тебе одному плохо?

– Не-е, ты не подумай чего тако-ого, – тянул Пиписечка. – Просто рядом полежать… Просто чтобы я проснулся, а рядом – твоя з-задница…

– Ну, Пиписечка, я к этому не готова, – объясняла деликатная Туся, вместо того чтобы просто послать Пиписечку куда подальше. Впрочем, мы к нему относились серьезно. И берегли.

– Да ладно, Наташка, ж-жопы тебе, что ли, жалко? – продолжал наш ловелас. – Давай поспим вместе!

– Не-ет, Пиписечка, я с тобой не усну, – кокетничала Туся. – Ну а потом: ты ж ведь все равно присунешь, верно?

– Не, ты что?!! – возмущался Пиписечка. – Просто чтоб жопа рядом была…

На этом тема вроде бы исчерпывалась, Пиписечка забывал про жопу и начинал рассказывать анекдот или какую-нибудь историю. Но через десять минут, еще пьянее прежнего, снова заводил волынку:

– Н-нат-ташка… Завтра я хочу пр-рроснуться рядом с тобой…

Периодически, когда Туся на что-нибудь отвлекалась или отходила, Пиписечка хватал меня за руку и страстно шептал:

– Пойдем ко мне…

И в конце концов, ведь действительно приходилось мне провожать его до дома, ибо тьма стояла тьмущая, а Писька спьяну спотыкался, мог упасть, его могли закусать индийские змеи.

Вот, собственно, вскоре после того, как начались такие разговоры, Туся и прозвала Митьку Пиписечкой. Впрочем, она всех так звала, кто ей нравился, и мне иногда говорила: «Слушай, Писечка…» Но к Митьке эта кличка прилипла намертво. Он, казалось, ничуть не обижался, но однажды, уже в Москве, я поняла, что все-таки ему это не очень приятно. Он позвонил, я его не узнала, а потом говорю:

– Это кто: Пиписечка, что ли?

– Какашечка! – недовольно буркнул Пиписечка.

Многое в образе жизни Пиписечки казалось нам странным. Он, например, снимал за какие-то смешные копейки комнату, но… без туалета! В туалет и в душ он ходил все в тот же ресторан «Вайланканни». А был при этом, судя по всему, не так уж и беден: жил в собственном доме в ближнем Подмосковье, кормил-поил кучу друзей и баб. Впоследствии Пиписечка переехал в более симпатичную комнату, но тоже без туалета. Душ там, впрочем, был…

Однажды Пиписечка пришел ко мне в отель с компьютером и показал две вещи, сильно меня поразившие. Первая – его архитектурные работы. Они были необычны и талантливы. Суперсовременные офисные здания, спроектированные им на Кипре, чумовые конструкции из стекла и бетона. Теперьто Пиписечка не работал, несколько лет назад закрылась его любимая контора, да и не до работы уже ему было. А вторая поразившая меня вещь – фотография самого Пиписечки, сделанная лет десять назад. Красивый мужчина смотрел на меня с компьютерного экрана. Он был тогда раза в два крупнее, а потом от пьянства исхудал и сгорбился.

– Митька, – сказала я. – Ты ж какой красивый был… Зачем же ты так спился-то, а?

– Ну, так уж получилось, – без тени смущения или обиды ответил Пиписечка. – Просто мне, видно, пора уже на новую ступень.

– Какую еще ступень?

– Ну, на следующее перерождение…

Дома у Пиписечки осталась гражданская жена Люсик, судя по фото, красивая блондинка. Ей было тридцать два, семь лет назад наш друг лишил ее невинности. А теперь вот появилась еще и Саша. Она слала из Москвы страстные эсэмэски, звонила и собиралась встречать Пиписечку в аэропорту. Люсик тоже собиралась…