Доктор и стрелок

— Ну, и покровительство Римского Носа не вредит здоровью, — добавил Холидей.

— Кто говорит о покровительстве? — возмутился Кид.

— Джеронимо.

— Наслышан о нем, хотя лично не встречал.

— Считай, что тебе повезло, — сказал Холидей. — А Римского Носа ты встречал?

— Да, — кивнул Кид, — просто он зовет себя иначе.

— Вокини?

— Точно. Зачем ему такое имя?

— Не все краснокожие говорят по-нашему, — ответил Холидей. — Джеронимо, например, зовется Гоятлай.

— Что ты заладил: Джеронимо то, Джеронимо се?.. — вскинулся Кид. — Он разве не торчит в лагере к югу от Тумстоуна?

— Трудно сказать, — улыбнулся Холидей. — Он как Римский Нос — куда хочет, туда и перемещается.

— Я думал, апачи ненавидят нас, бледнолицых, а ты, смотрю, спокойно общаешься с этим Джеронимо?

— Общался — как и ты с Римским Носом.

— Чего Джеронимо от тебя хотел?

— Что хотел, то уже получил, — ответил Холидей.

— Не знал, что ты наемный стрелок, — признался Кид. — Кого пристрелил для апача?

— Никого.

— Не понимаю, — нахмурился Кид. — Он просил тебя об услуге, так? Что ты для него сделал, и как он тебе отплатил?

— Помнишь вокзал, на котором мы познакомились? Примерно в дне пути отсюда, на запад?

— Ну да, — усмехнулся Кид. — Вот я тебя тогда одурачил!

— Одурачил, это да, — признал Холидей.

— Ну, и что там с этой станцией?

— Ее больше нет.

Кид рассмеялся.

— Джеронимо заплатил тебе, чтобы ты сжег железнодорожный вокзал? Почему он сам этого не сделал?

— Я не то чтобы его сжег, — произнес Холидей, — а сам Джеронимо не мог разрушить вокзал, потому что на постройке лежало защитное заклятие команча по имени Белый Орел.

— Ох и тошнит меня уже от этой магии, словами не сказать! — пожаловался Кид. — Джеронимо — воин. Отчего сам никого не убивает и не жжет станции?

— Он не просто воин, — ответил Холидей. — В первую очередь он шаман. Если бы Джеронимо мог самостоятельно разрушить станцию, то сделал бы это. У него не получилось, вот он и обратился ко мне.

— И ты согласился? Вот так запросто? — спросил Кид, щелкнув пальцами.

— Нет, — покачал головой Холидей, — мы заключили сделку: я ему, он мне. Баш на баш.

— Как он отплатил?

Холидей пристально посмотрел на Кида.

— Прежде я тебя убить не мог. Зато теперь, через пару дней у меня, может, появится шанс.

— Может, — напрягся Кид, — выйдем и прямо сейчас решим дело?

Холидей покачал головой.

— Повторится то же, что случилось в тумстоунском борделе… А пока, — добавил он после небольшой паузы, — у меня есть к тебе деловое предложение.

— Слушаю, — ответил Кид, холодно глядя на Холидея.

— В одном отеле со мной остановилась женщина, — произнес Холидей. — Ее зовут Шарлотта Брэнсон.

— Ни разу о такой не слышал.

— Познакомлю вас при первой возможности, — продолжал Холидей. — Ты к ней внимательно присмотришься и запомнишь в лицо.

— А после?

— Не убивай ее.

— Я что, по-твоему, хожу по улицам и убиваю женщин, когда мне приспичит? — возмутился Кид.

— Нет, я так не думаю. Всего лишь прошу: увидишь миссис Брэнсон — сразу уходи, не попадайся ей на глаза. Разве это так трудно?

— Ну не знаю…

— Это мое тебе предложение, — сказал Холидей. — Ты обещаешь не убивать ее, я обещаю, что не придется выяснять, кто из нас двоих лучший стрелок.

— Да ты к ней неровно дышишь, к этой дамочке? — развеселившись, спросил Кид. — Я слышал, Большеносая Кейт ужасна в гневе.

— Она отсюда за сотни миль, — ответил Холидей. — И вообще, Кейт — уже моя забота. Ну как, мы договорились?

— Во-первых, скажи: с какой стати мне вообще знакомиться с этой Брэнсон?

— У нее на тебя большой зуб.

— Серьезно?

— Ты убил ее мужа, — сказал Холидей.

— Брэнсон, Брэнсон… — нахмурившись, пробормотал Кид. — Не припомню никакого Брэнсона.

— Он случайно угодил на поле битвы линкольнской войны.

— Тогда ему следовало не соваться под пули… Или еще лучше, затесаться в наши ряды.

— Восхищаюсь твоим чувством сострадания.

— В меня тогда тоже стреляли. Я не виноват, что мистер Брэнсон угодил на линию огня.

— Никто тебя и не винит, — ответил Холидей. — Я лишь хочу знать: мы договорились?

— Давай-ка уточним, — задумчиво насупился Кид, — если я не пристрелю женщину, которую в жизни не встречал и которую не узнаю, если ты не ткнешь в нее пальцем, то мы станем друзьями?

— Я и так твой друг, — ответил Холидей, — однако это не помешает мне выследить тебя и пристрелить, если ты убьешь Шарлотту Брэнсон.

— Я спрошу чуток по-другому: если я не убью ее, то нам с тобой не придется стреляться?

— Даю слово.

— Пожмем друг другу руки? — Кид подался через стол к Холидею.

Дантист осторожно протянул руку, и тут за соседним столом, где играли в карты, раздался радостный возглас: кто-то сорвал большой куш. Кид, не обращая на чужую радость внимания, энергично тряс руку Холидею. Было больно, однако Холидей даже не поморщился. Лишь когда Кид отпустил его, размял онемевшие пальцы.

— Хватка у тебя хлипкая, Док, — заметил паренек.

— Когда мне было четырнадцать, говорили, что я жму руку крепко, — ответил Холидей. — Похоже, соврали.

Кид рассмеялся.

— Ты мне нравишься, Док! Сразу понравился! — с этими словами он потянулся к бутылке.

— Я попрошу еще стакан, — сказал Холидей.