Доктор Кент (СИ)

— Это только вершина айсберга. Считай, что в этой операции я едва-едва рассёк кожный покров. Перейдём к резекции мышечной ткани — серьёзным вопросам. Я осведомлён о продажности полиции и политиков, как в Готэме, так и по всему миру. Но у тебя же везде есть свои люди, так? Почему Гордон всё ещё комиссар? Почему он не мэр Готэма? Ты можешь спонсировать его кампанию. Ты умеешь договариваться и убеждать — не словом, так долларом. Почему?

— Потому что все будут знать: Гордон — карманный мэр Уэйна, — запальчиво откликнулся Брюс. — И чем я тогда буду лучше того же Фальконе?

— Тем, что ты лучше. И Джеймс лучше, чем та марионетка, что управляет сейчас твоим городом. Или ты не доверяешь комиссару?

— Я бы ему свою жизнь доверил…

— Тогда какого чёрта, Бэтмен? Какого дьявола ты позволяешь ублюдкам и дальше вгонять всех вокруг себя в дерьмо? Или тебе с твоим опытом не хватит мозгов спонсировать Гордона через пятые руки, так, чтоб ни один комар носа не подточил? Раз ты так беспокоишься об общественном мнении. Если уж на то пошло, у тебя, конечно, самый большой кошелёк в Штатах, но ты же не единственный. Есть Оливер Куин, есть Рэй Палмер, есть китайцы и русские, с которыми ты ведёшь дела. Почему ты используешь их мощь и финансы только в интересах одной мрачной фигуры в плаще и маске?

— Не одной…

— Хорошо, вас наберётся с десяток. Стало быть, фагоциты, так вас и растак об карданный вал! — Кларк неосознанно перешёл на «деревенский» диалект, от которого, казалось, давно отвык. — Брюс, едри вас налево, вы можете больше!

— А ты сам? — спокойно спросил Уэйн, уже взявший себя в руки. Слова Кента били по больному, но они были верными, Брюс был достаточно разумен, чтобы понять это. Но не сражаться за своё мнение он не мог. — Ты, сверхчеловек, способный уничтожить болезнь движением пальца, сидишь здесь на более чем скромной зарплате, и… чем ты занимаешься?

Вместо ответа Кларк встал, взял со стола листок и протянул собеседнику.

— Я работал над этим. Ты прав, я могу победить болезнь прикосновением, но только для одного человека. Это — формула лекарства, которое исцелит сотни тысяч, если кто-то даст себе труд его реализовать. И мои сумбурные вычисления — только начало. Рак — далеко не самое страшное, с чем столкнулось человечество. Альцгеймер. ВИЧ, — Кларк стиснул зубы, вспомнив доброе морщинистое лицо матери, и процедил: — Старость. Я борюсь со всем вышеупомянутым и ещё десятком-другим болезней в придачу. Я хочу, чтобы этот мир жил, Брюс, жил как можно дольше, здоровым и счастливым. И потому — да. Я отвергаю твоё предложение вступить в Лигу. Но в ответ говорю тебе: вступай в мою команду. И веди за собой остальных. Я уже говорил, ты умеешь убеждать. Моя мысль проста: справедливость можно устанавливать только в здоровом мире. А мир болен. Я больше не хочу очищать кровь от наркотиков у двенадцатилетних мальчиков и ушивать разрывы от изнасилования у девочек того же возраста. Человечеству нужно лекарство, и мы — его формула.

— Ты предлагаешь взять мир на короткий поводок и вести его к счастью? — негромко спросил Уэйн, рассматривая формулу на листке. Кларк рубанул воздух ладонью:

— Нет! Я предлагаю делать то, что в наших силах, и показывать пример. Настоящий пример. Не все смогут надеть плащ и драться, как ты. Но сотни способны бороться с преступниками и честно судить их. Единицы смогут диагностировать болезнь так, как я. Но тысячи смогут лечить её, когда будет готово лекарство. Никто не обладает такими силами, как Лига Справедливости. Но миллионы людей, которых мы сможем вдохновить и обучить, смогут изменить этот мир, не скрываясь в тенях! — Кларк помолчал и закончил. — Кстати, я искренне надеюсь, что моя формула будет по-настоящему реализована в твоих лабораториях. Стар-Лэбс уже дважды отвергали мои изыскания.

— А наши враги? — всё так же, не поднимая головы сказал Брюс. — Лютор, Зум… Джокер?

— Ко всем можно найти подход, — твёрдо произнёс доктор Кент. — Лекарство можно найти от любого недуга. Что же касается твоего вечного соперника… я недавно познакомился с одним человеком. Он, как это раньше называлось, «престидижитатор». Немного волшебник, немного сволочь… но самое главное — изумительный психиатр. Его зовут Джон. Джон Константин. Он англичанин — точнее, ирландец, — большая умница, и сейчас собирается перемещаться со своей практикой в Штаты. Полагаю, вам будет о чём с ним поговорить. Судя по его работам, это второй Фрейд. Я имею в виду, по уровню, а не по направленности.

— «Волшебник»?

— Ты же знаком с леди по фамилии Затара? Он такой же. Только в чём-то сильнее.

Брюс Уэйн тихонько вздохнул, поднялся на ноги, сделал шаг вперёд и в упор посмотрел в глаза Кларка Кента.

— Я не привык верить людям, — твёрдо произнёс он.

— Я — не человек, — так же твёрдо ответил Кларк. — Но я намерен служить человечеству. И я не предам ни тебя, ни твоё дело. Тем более, что… — он хитро усмехнулся, и в этой усмешке вновь проглянул деревенский мальчишка из селения Смоллвиль. — Тем более, что это теперь наше дело?