Доктор Коул

Р. Дж. была поражена просьбой и неожиданной ответственностью, легшей на ее плечи. Глаза Тома увлажнились. Он заказал бутылку шампанского, и они выпили за Беттс.

На стоянке Сюзанна достала из машины коробку с прахом и передала его Р. Дж. Р. Дж. не знала, что с ним делать. Она поставила коробку на пассажирское сиденье и поехала в Лемюэль Грейс.

Утром в следующую среду она проснулась в начале шестого утра от звонка в дверь.

С трудом выбравшись из постели, она надела халат. Не найдя тапочки, прошлепала по холодному полу в прихожую босиком. На первом этаже выглянула в окошко возле двери. На улице еще было темно, но двух человек перед дверью она разглядела.

— Что вам нужно? — спросила она через дверь.

— Полиция штата.

Когда она включила свет и снова выглянула наружу, то убедилась, что это действительно полицейские. Она отперла дверь, внезапно сильно испугавшись.

— Что-то случилось с отцом?

— О нет, мэм. Нет, мэм. Мы просто хотим поговорить с доктором Кендриксом, — сказала высокая крепко сбитая женщина-капрал. Рядом с ней стоял коренастый мужчина в гражданском: черная шляпа, черные туфли, плащ, серые брюки. Они казались уверенными в себе и непреклонными.

— В чем дело, Р. Дж.? — спросил Том. Он стоял на втором этаже возле лестницы в синих пижамных штанах в розовую полоску и сорочке.

— Доктор Кендрикс?

— Да. В чем дело?

— Я капрал Флора Маккиннон, сэр, — представилась женщина. — А это полицейский Роберт Треверс. Мы сотрудники подразделения по предотвращению преступлений и контрольного подразделения, прикрепленного к офису Эдварда В. Уилхойта, окружного прокурора графства Миддлсекс. Мистер Уилхойт хотел бы поговорить с вами, сэр.

— Когда?

— Сейчас, сэр. Он хочет, чтобы вы проехали к нему с нами.

— Святой Боже, вы хотите сказать, что он на работе в полшестого утра?

— Да, сэр, — подтвердила женщина.

— У вас есть ордер на мой арест?

— Нет, сэр, у нас его нет.

— Ну, тогда скажите мистеру Уилхойту, что я отказываюсь от предложения. Через час я буду в операционной Миддлсекс Мемориал работать над чьим-то желчным пузырем. Этот кто-то рассчитывает на меня. Скажите мистеру Уилхойту, что я могу заехать к нему в половине второго. Если ему это подходит, он может оставить сообщение моему секретарю. Если нет, мы можем определиться с другим временем, которое устроит нас обоих. Пойдет?

— Да, сэр. Мы это понимаем, — ответила рыжеволосая капрал. Они кивнули и скрылись во тьме.

Том остался стоять на лестнице. Р. Дж. застыла возле двери и смотрела на него.

— Боже, Том… Что происходит?

— Возможно, тебе лучше поехать со мной, Р. Дж.

— Я никогда не занималась подобными делами. Я поеду, но лучше прихватить с собой еще кого-нибудь, — ответила она.

Она отменила занятия в четверг и провела три часа на телефоне, беседуя с адвокатами, людьми, которые не разболтают никому их разговор и дадут дельный совет. Несколько человек назвали ей одно и то же имя: Нат Рурк. Он уже долгое время занимался подобными делами. Сильно не светился, но свое дело знал, и его уважали. Р. Дж. никогда его не видела. Он не снял трубку, когда она позвонила в его офис, но час спустя перезвонил сам.

Пока она излагала факты, он в основном молчал.

— Нет, нет, нет, — мягко сказал он. — Вы с мужем не поедете к Уилхойту в половину второго. Вместо этого вы поедете ко мне. Мне нужно будет кое с кем перекинуться парой слов в три часа дня. Потом, без четверти пять, мы поедем к окружному прокурору. Мой секретарь уведомит Уилхойта о новом времени встречи.

Офис Ната Рурка находился в солидном старом здании за палатой представителей штата. Здание было удобным, но слегка обветшавшим. Сам адвокат напомнил Р. Дж. Ирвинга Берлина^[2], фотографии которого она когда-то видела. Это был маленький человек с землистым цветом кожи и острыми чертами лица, одетый в темный костюм, очень белую рубашку и университетский галстук, эмблему которого она сразу не узнала. Позже оказалось, что это Пенсильванский университет.

Рурк попросил Тома изложить все обстоятельства, которые привели к смерти Беттс. Он пристально смотрел на Тома, внимательно слушал его, не перебивая. Потом он кивнул, наморщил лоб, откинулся на стуле, сложив руки на груди как раз под значком студенческого братства Фи-Бета-Каппа.

— Вы убили ее, доктор Кендрикс?

— Нет, я ее не убивал. Об этом позаботился рак. Она бы и сама перестала дышать спустя несколько часов или дней. Она не могла прийти в сознание, снова стать Беттс, не испытывая ужасной боли. Я пообещал ей, что она не будет страдать. Ей уже тогда кололи очень большие дозы морфия. Я увеличил дозу, чтобы убедиться, что она не будет чувствовать боли. Если от этого она умерла немного раньше, чем предначертано было судьбой, то меня это вполне устраивает.

— Тридцать миллиграммов миссис Салливан принимала перорально дважды в день. Я полагаю, что это была медленнодействующая форма морфия? — спросил Рурк.

— Да.

— А сорок миллиграммов, которые вы ей вкололи, — это был быстродействующий морфий, и его было достаточно, чтобы нарушить ее дыхание?

— Да.