Доктор Красавчик

— Никаких шоу, Андрей. Мне просто нужно с ним поговорить. — Я достаю бейдж со значком «Пресса». — Я здесь сегодня исключительно по делу.

— Послушай, милая. — Устало говорит он. — Тебе лучше забыть о нём. Ты же не хочешь неприятностей? Понимаешь, так иногда бывает: мужчина захотел привлекательную женщину, получил её, а потом потерял интерес. Не нужно злиться и пытаться всё вернуть. Ты же взрослая девочка, ну, включи же мозги!

— Да не нужен мне твой Никита. — С досадой выдыхаю я. — У нас договорённость с его агентом: мы просто пообщаемся, перекинемся парой слов — чисто по работе. Исключительно ради развития карьеры Дубровского.

— Нет. — Он решительно мотает головой.

Во всей его позе — непоколебимость.

— Обещаю, не стану скандалить, кричать, чего-то требовать. Мы поговорим спокойно — как двое взрослых людей.

— Я тебя не пущу.

— Две минуты, Андрей? — Улыбаюсь я. — Ну же? Что такого случится, если он, скажем, выйдет сюда ко мне, и я передам ему слова своей начальницы?

— По работе?

Я поднимаю ладони, показывая, что безобидна:

— Честное журналистское.

— Знаю я вашего брата… — Он всё ещё сомневается.

— Хорошо, минута, не более. — Предлагаю я. Отхожу к небольшому закутку: — Пусть он выйдет, и мы поговорим здесь, где нас никто не увидит и не услышит. Я обещаю стоять у стены и не приближаться к твоему обожаемому Дубровскому даже на метр.

— Не знаю…

— Да знаешь ты всё! — Я прислоняюсь лопатками к стене и цепляю на лицо самое невинное выражение. — Видишь, я безвредна. Всего пара слов. Одна минута. Поспеши, потому что через пару минут начнётся фильм.

Андрей колеблется, но затем подзывает к себе администратора, просит, чтобы тот следил за мной, и удаляется за дверь. Через полминуты он возвращается оттуда вместе с Дубровским.

На Никите черный костюм с жилеткой, серый галстук, белая рубашка. Он явно готовился к этому важному дню и даже обновил причёску. Прилизанные волосы должны были придать его лицу аристократическое выражение, но на деле он выглядит неуклюжим нуворишем на приёме у титулованной знати. А ещё злится, и его щёки наливаются огнём.

— Что тебе ещё от меня нужно? — Цедит Дубровский, приближаясь.

Я ловко уворачиваюсь, когда он пытается схватить меня за запястье. Прищуриваюсь и с гордой решимостью встречаю его рассерженный взгляд.

— Мне? От тебя? — На моё лицо пробирается улыбка. — Почти ничего, Никита. Просто поговорить.

Он всё-таки хватает меня за локоть и грубо оттаскивает в противоположную сторону коридора — подальше от любопытных глаз сотрудников кинотеатра. Мы останавливаемся в затемнённом участке за рекламной конструкцией, и я вижу, как администратор отворачивается, а Андрей, пройдя за нами несколько шагов, тоже останавливается и нерешительно топчется возле баннеров и афиш.

— Если ты что-то задумала… — Шепчет Никита, наклоняясь к моему лицу.

Его задача — застав врасплох, запугать и унизить меня, моя — выстоять и показать, что я больше не та покорная и удобная тайная подружка, о которую можно вытирать ноги. Поэтому я не отвожу глаз. Моё сердце бьётся отчаянно быстро, но я с достоинством выдерживаю его взбешённый взгляд.

— Не волнуйся, я не буду тебя преследовать. — Хрипло отвечаю ему. Облизываю губы, сглатываю и, вдохнув воздуха, продолжаю: — Никита, я пришла сюда не ругаться.

— А зачем же тогда? — Хмурится он.

Оглядывается по сторонам, а затем снова впивается в меня глазами.

У меня холодок бежит по спине от этого дикого взгляда. «Пусть мой ребёнок будет похож на меня, а не на это ничтожество. Пожалуйста! Я не выдержу смотреть в эти глаза и вспоминать эту боль».

— Начну с того, что мне от тебя ничего не нужно. — Уверяю я.

— Уже хорошо. — Усмехается Дубровский.

Но по его напряжённому лицу не скажешь, что он поверил.

— Ребёнка я решила оставить, но предупрежу сразу, — мне приходится повысить тон, чтобы он не успел возмутиться, — я не собираюсь ничего просить у тебя, каким-то образом привлекать тебя к его воспитанию, и прочее-прочее. Это только мой ребёнок, и только моё дело. Мы исчезнем из твоей жизни и больше никогда не побеспокоим, можешь даже не волноваться.

— Тогда зачем ты пришла? — Никита выглядит обескураженным и по-прежнему ждёт подвоха.

— В данный момент моя начальница требует интервью с тобой и с Нелли, а мне нужно сохранить работу.

— Ещё одно интервью?

— Да. — Мои губы дрожат в кривой ухмылке. — О вашей «истории любви». Алла Денисовна очень хочет эксклюзив.

— Исключено. — Твёрдо говорит Дубровский. — Мы с Нелли не собираемся афишировать наши отношения. Пока, по крайней мере.

Я дрожу от его близости.

Тот же аромат парфюма, та же лёгкая небритость на щеках, тот же нервно дёргающийся кадык — всё такое знакомое, привычное, но меня терзает не ностальгия: этот человек мне теперь противен буквально до изнеможения. Меня выворачивает от отвращения, которое я к нему испытываю.

Не зря говорят про «от любви до ненависти всего один шаг» — сейчас я понимаю это, как никогда.

— Тебе придётся согласиться. — Шепчу я. И киваю в знак подтверждения своих слов. — Придётся.

— С чего бы? — С усмешкой спрашивает он.