Доктор Красавчик

Мне хочется оставаться спокойной и уверенной, но голос меня подводит.

— Сделаем вид, что я не слышал этого. — Мужчина вдруг грубо хватает меня за локоть и подталкивает к двери. Мы выходим в тускло освещённый коридор с высокими потолками, и уже там он останавливается, достаёт из кармана пиджака несколько купюр и суетливо вкладывает мне в руку. — Это на аборт.

— Ч-что? — Я смотрю на него с непониманием.

— Мне пора. — Бросает Никита на ходу.

— Я не стану этого делать. Я не убью нашего ребёнка! Как ты можешь такое говорить? — Кричу я слишком громко.

Это заставляет его развернуться и снова подойти ко мне.

— Я не просил тебя об этом, Алиса. — Цедит он сквозь зубы, опасаясь, что кто-то услышит. — Я не просил тебя беременеть. Мне это не нужно!

— А как же мы? Ты и я? — Дрожа всем телом, спрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, что никаких «мы» уже нет.

— Если ты хочешь, чтобы всё было по-старому, избавься от него. Если не сделаешь этого, у нас всё, поняла? — Буквально выплёвывает он мне в лицо.

Я широко распахиваю глаза. Кто этот нависающий надо мной мерзавец? Кто он? Я никогда не видела Никиту таким и не понимаю, как он мог скрывать эту свою личину всё это время. От шока у меня кружится голова, и трясутся поджилки.

— Значит, у нас всё. — Тихо произношу я.

— Вот и славно. — Равнодушно кивает мужчина. — Я пришлю кого-нибудь за ключами от квартиры.

7

Мне трудно дышать.

Если вы не знали, как рушится мир, то это происходит именно так. Всё, что казалось вечным и незыблемым в один миг превращается в ничто.

А была ли любовь? Или я её сама себе придумала? Дорисовала необходимые детали реальности, а Никите мысленно прибавила недостающие черты. Всё, во что я верила, и чем жила, оказалось ложью, и он меня просто вышвырнул из своей жизни, как только на горизонте объявилась другая.

А, может, это и не её вина. Может, она станет следующей жертвой его бесчувственности? Точно так же поверит, влюбится, откроется ему, а потом…

Всё это уже не моё дело.

Я еду по дороге и рыдаю в голос. Задыхаюсь, давясь собственными всхлипами, размазываю горячие слёзы по лицу. В туманной слёзной каше перед глазами мелькают огни встречных фар и кривая лента дорожного полотна. Мне просто не хочется больше жить.

Когда женщина узнаёт, что беременна, она понимает, что случилось чудо. И это маленькое чудо теперь внутри неё. Она ждёт, что, услышав эту новость, избранник будет также восхищён и обрадован, как и она сама, что у него загорятся глаза и задрожат ладони. От счастья. Но, к сожалению, иногда бывает по-другому. Бывает больно, дико, несправедливо, и кажется, что больше незачем жить.

«Па-ба-а-а-ап!» — сигналит грузовик, и этот низкий, гулкий звон разрывает моё сознание пополам.

Я вздрагиваю, возвращаюсь к действительности и судорожно хватаюсь за руль. Машину бросает из стороны в сторону. С трудом выруливаю к обочине, останавливаюсь и включаю аварийку.

Падаю на руль лицом и, сотрясаясь всем телом, кричу. Или вою. Или скулю. Звуки, которые покидают моё тело, больше похожи на беспомощный визг раненой собаки, попавшей под автобус. Мне хочется, чтобы с ними покинула тело и душа, но это так не работает. Слёзы и крики не приносят облегчения, они лишь опустошают.

— Девушка? Девушка! — Кто-то настойчиво стучит в окно.

А я вообще не понимаю, где я, и что происходит.

Для меня всё потеряло значение.

— Девушка! — Этот кто-то открывает дверцу и заглядывает в салон.

Я вбираю носом воздух и чувствую, как сильно жжёт горло. Мой кашель теряется в булькающем звуке беспомощного всхлипа.

— Это оживлённая трасса, здесь нельзя останавливаться. Вы создаёте аварийную ситуацию, я прошу вас немедленно…

Его голос обрывается, едва я отнимаю голову от руля и поднимаю на него мутный взгляд.

— У вас всё в порядке? — Спрашивает озадаченный моим видом молоденький инспектор в форме.

— Да. — Отвечаю я.

И двумя руками смахиваю слёзы с лица.

Вижу черноту на пальцах: значит, тушь потекла. Наш журнал размещал рекламу этой туши на развороте в прошлом месяце, и она обещала волшебную суперстойкость. Опять обман. Чудес не бывает. От обиды накатывает новая волна слёз, и мне приходится стиснуть зубы, чтобы сдержать её.

— Вам нужна помощь? — Интересуется он растерянно.

И в этот момент я понимаю, что мне нельзя раскисать. И эта дикая боль, разрывающая грудь, вдруг придаёт мне сил. Надо жить. Надо держаться. Надо сделать это всем назло!

— Нет, уже всё нормально. Я в порядке. Честно. — Твержу я, громко всхлипывая и откидывая волосы с лица. Светлые пряди липнут к щекам, но я отлепляю их и отбрасываю назад. — Всё. Хорошо.

Размазываю остатки макияжа ладонями по лицу и пытаюсь криво улыбнуться.

— Точно? — Поглядывает на меня с недоверием инспектор.

— Да. — Ожесточённо киваю я. — Просто ноготь сломался. Бывает, знаете ли.

И закусываю губы до боли.

— Хорошо. — Инспектор догадывается, что дело не в ногтях, но больше вопросов не задаёт. — Счастливого пути…