Доктор Павлыш

Клавдия включила информаторий. Он выдал текст на экран, буквы были строгими, четкими, не допускающими возражений. Клавдия повторяла текст вслух:

– «При эвакуации с исследуемой планеты экспедиция должна убедиться в том, что на планете не остается ни одного предмета земного происхождения, за исключением приборов, оставление которых предусмотрено с целью их дальнейшего извлечения…»

– Это не совсем тот случай, – сказал Павлыш. – Пожалуй, тут имеется в виду моя зубная щетка.

– Зубная щетка?

– Три дня не могу отыскать, – объяснил Павлыш. – Может, она завалилась в какую-нибудь щель, и через миллионы лет, когда здесь возникнет цивилизация, они откопают щетку и поймут, что на их планете побывали пришельцы.

– Не время для шуток, – оборвала Клавдия, склоняясь к дисплею. – Здесь должно быть что-нибудь еще. Я точно помню. Вот.

Снова зажегся экран информатория: «В случае обнаружения на исследуемой планете попавших туда в результате небрежности предыдущей экспедиции либо в результате несчастного случая предметов земного происхождения экспедиция обязана забрать их с собой, а в случае невозможности этого сделать – уничтожить».

– Я же говорила. – Клавдия была рада, что память ее не подвела.

– Ну как же так, – возразила Салли. – Там же люди…

– Люди погибли двадцать лет назад.

– Можно не спешить, – проговорил Павлыш. – Мы еще не улетаем.

– Надо спешить, – сказала Клавдия.

Она опять копалась в индексе.

Павлыш не понял, что Клавдия ведет с ним войну. Он начисто забыл о своем бунте, о том, что пошел на «Полюс», открыто не подчинившись Клавдии, и она вынуждена для самой себя утверждаться в главенстве.

– Это где-то в примечаниях, – припомнила она. – Там должны быть примечания.

– Я не понимаю, – произнесла Салли. – Что может случиться?

– Я могу ошибиться в точных формулировках, – сказала Клавдия, – но смысл мне понятен. Как должен быть понятен и вам. Корабль, потерпевший крушение, – источник земных микроорганизмов. По нашей вине может произойти экологическое бедствие.

– Микробы вымерзли, – возразил Павлыш.

– Ты можешь гарантировать? Как биолог?

– Нет, не могу, – согласился Павлыш.

Он понимал, что хочет сказать Клавдия. Павлыш заходил в корабль. И если что-то из чужого этому миру, а может, и вредных для него микроорганизмов или вирусов оставалось там, Павлыш предоставил им шанс вырваться наружу. И сейчас не так уж холодно– даже высоко в горах. И неизвестно, случится что-либо или нет. Вернее всего, не случится. Но инструкции составляли очень умные и предусмотрительные люди.

– Однако нельзя же… – начала Салли. – Он сейчас как памятник… – Она осеклась.

– Люди вышли в космос не для того, чтобы оставлять памятники, могущие погубить чужую жизнь. Мы– не источники заразы, – произнесла Клавдия. – Смысл настоящей цивилизации – гуманизм.

Высокие слова зажгли глаза Клавдии светом подвижника.

«Тебя бы на костер, – подумал Павлыш, – пламя бы отступило».

Салли поднялась и вышла из комнаты поставить чай.

Остановилась в дверях.

– Ты так всегда уверена в своей правоте…

Клавдия не ответила.

Когда они отдохнули немного, Казик собрался идти к станции.

Марьяна предложила ему:

– Ты подожди, обогреешься, обсохнешь.

– Я обсохну по дороге. Я быстро хожу.

Дик отдал ему свой нож– нож Казика никуда не годился– и хотел отдать бластер, но Казик не взял. Он не доверял бластеру. Он сказал:

– Тебе нужнее. Я буду идти, а тебе надо сидеть и ждать.

Казик шел до темноты, но на пути ему встретилась речка, она была очень быстрой, и он пошел вверх по ней в поисках места, чтобы перебраться, однако забрел в болото.

И уже в темноте вернулся обратно.

Он увидел костер, который разжег Дик.

– Это я! – крикнул он издали.

– Не нашел? – спросил, поднимаясь, Дик.

– Завтра найду. Теперь я знаю.

Марьяна лежала с открытыми глазами и молчала. Ей было больно, но не в ноге, а во всем теле – тупая медленная боль.

…Они поднялись, когда рассеялся утренний туман. Туман уходил, стекая, как кисель, в озеро и прячась в лесу. Среди клочьев тумана был и дымок костра, на котором Дик кипятил воду. Павлыш, улетавший с Салли к «Полюсу», не заметил дыма. А если бы и заметил, то принял бы его за стелящийся туман, но Казик посмотрел на небо как раз в тот момент, когда катер мелькнул над вершинами деревьев.

– Вон они! Улетают! – закричал он.

– Ты видел? – спросила Марьяна.

– Да, маленький корабль.

– Наверное, они полетели на разведку, – решил Дик.

– Хорошо бы не все полетели, – отозвался Казик. – Как ты думаешь, их много?

– Не все ли равно?

– Если много, у них есть другой корабль, чтобы забрать Марьяну, – сказал Казик. – Я пошел, хорошо?

Он был взвинчен – свидание с Землей было таким близким.

– Подожди, выпей чаю, – напомнил Дик.

Дик мог бы оставить Казика и пойти к станции сам, но он ничего больше не произнес. В лесу одинаково опасно. Человек, который движется, находится не в большей опасности, чем тот, кто охраняет беспомощную девушку. Он понимал, какое это счастье для Казика – увидеть настоящих землян.

А сам этого чувства не испытывал. Он только беспокоился за Марьяну: она была сегодня совсем плохая. Он заставил Казика выпить горячей воды и сказал: