Последняя война

Кир Булычев ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНА

Глава первая С опозданием на год

1

СУДОВАЯ РОЛЬ К/К[1] «СЕГЕЖА», ПОРТ ПРИПИСКИ — ЗЕМЛЯ-14, Г/П 304089[2]

Капитан корабля — Загребин Геннадий Сергеевич.

Старший штурман (старпом) — Баков Алексей Иванович.

Старший механик — Лещук Александр Александрович.

Второй штурман — Бауэр Глеб Андреевич.

Второй механик — Антипин Иван Филиппович.

Третий штурман — Кудараускас Зенонас.

Третий механик — Ткаченко Кира Сергеевна.

Врач — Павлыш Владислав Владимирович.

Радист — Цыганков Юрий Петрович[3].

Повар — Ионесян Эмилия Кареновна.

Практиканты — Райков Христо, Панова Снежина [4].

Пассажиры — корона Аро, корона Вас.

2

СРОЧНО Г/П 304089 КАПИТАНУ ЗАГРЕБИНУ ПО ДОГОВОРЁННОСТИ С ГАЛАКТИЧЕСКИМ ЦЕНТРОМ ВАМ ПРЕДПИСЫВАЕТСЯ НЕМЕДЛЕННО ПРЕРВАТЬ ПОЛЁТ В СЕКТОРЕ 31-6487 ОЖИДАТЬ К/К КОРОНА КЕНШ Г/П 312 ПРИНЯТЬ НА БОРТ ПАССАЖИРОВ И ГРУЗ СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ ОБОРУДОВАНИЕ ДЛЯ ШАХТ ТИТАНА ПЕРЕГРУЗИТЬ НА К/К КОРОНА КЕНШ ПРОДОЛЖАТЬ ПОЛЁТ СОГЛАСНО УКАЗАНИЯМ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ЦЕНТРА ЖЕЛАЕМ УСПЕХА ЗЕМЛЯ-14 КОЛЛИ

Малыш подписал бланк, поставил время: 8 часов 40 минут. Время судовое. Сеанс связи с Землёй должен начаться только через два часа.

Малыш включил экран внутренней связи. На мостике капитан был не один. Он стоял, наклонившись над столом с картами, большими ладонями придавив края, и оба стажёра — Снежина и Христо — заглядывали через его плечи, слушали.

«Лучше поднимусь сам, передам мастеру, — подумал Малыш. — Радиограмма персональная, срочная».

Малыш подтвердил приём и выключил передатчик. Сигнал подтверждения, помчавшийся к Земле-14, представился ему в виде зримого тела, пропадающего из глаз, несущегося между потоками метеоров и космических лучей туда, где за много миллионов километров ждёт его Агнесса Колли. Нет, она не ждёт. Она знает, что сигналу добираться почти полчаса. Она оборачивается к напарнику, рыжему Ахмеду, просит его сбегать за кофе. И Ахмед бежит. А Агнесса, пользуясь минутой одиночества, достаёт спрятанное в журнале метеоритных сводок письмо от Юры Цыганкова, которого она никогда не называет Малышом и не любит, если называют другие. Письмо уже потёрлось на сгибах — кончается вторая неделя, как «Сегежа» стартовала к Титану. Ахмед возвращается с чашкой кофе, Агнесса незаметно прячет письмо. Ахмед улыбается и говорит, что у него есть два билета…

Часы над головой прозвенели четвертушку часа. Восемь сорок пять. У Малыша испортилось настроение. Почему он решил, что Агнесса перечитывает его письмо? Она могла выбросить его, не распечатывая. Малыш включил авторадиста, вышел в коридор.

Коридор был наполнен негромким, многозвучным гулом. В нём сливались далёкие голоса, шорох воздуха в кондиционерах, пришёптывающие шаги роботов, звон посуды в буфетной — и все эти звуки растворялись, перемешивались и тонули в монотонном, утробном говоре двигателей.

Малыш остановился, с удовольствием прислушиваясь к голосам корабля, одёрнул куртку, пришлёпнул ладонью волосы. И увидел доктора Павлыша. Доктор вышел из своего кабинета. Он нёс рулон белой бумаги, подгребал им, как веслом. Доктор был более других на «Сегеже» похож на идеального космонавта. В порту, на Земле, он облачался в голубой мундир космонавта дальнего плавания; глаза его принимали тогда цвет горного озера, а серебряная змея, обернувшись вокруг чаши над верхним карманом, почему-то производила впечатление штурманского штурвала. Девушки называли его капитаном. Павлыш улыбался чуть загадочно.

Малыш не устоял перед искушением. Он вспомнил, что доктор все уши прожужжал Снежине об аметистах Титана, хотя сам на Титан не ходил.

— Послушай, Слава, — сказал Малыш. — На Титан не идём.

— Что случилось? — спросил доктор.

— Срочная с Земли, — сказал Малыш, показывая ему издали бланк, и хотел проследовать дальше.

— Стой. — Слава преградил путь рулоном бумаги. — Не веди себя как женщина.

— А как? — спросил Малыш.

— Знаешь, они говорят: «Ах, что я знаю, но тебе не скажу».

— Чудак. Видишь же: лично капитану. Выходим на рандеву с «Короной Кенш». Знаешь такой? Г/п 312?

— Ещё бы! Это же Галактический центр. Пойду скажу Снежине.