Доктор рекомендует...(СИ)

Он мог бы сказать. И тогда новый капитан не сломался бы. Остался бы капитаном. И был бы хорошим капитаном, летал бы долго и счастливо… Но, понимаешь, старый капитан побоялся, что когда-нибудь может вдруг снова случиться аварийная ситуация, а рядом с новым капитаном не окажется умного старика, который все поймет и скажет: я беру на себя всю ответственность. Целиком и полностью. А ты просто действуй, принимай решения и действуй, ничего не боясь и ни за что не отвечая… И вот тогда может действительно случиться большая беда.

— А вы считаете, что он был не прав? Что беды не случилось бы?

— Ну почему же… — Доктор растерянно моргнул. — Наверное, я как-то неправильно рассказал, если ты поняла это так… Конечно же, он был прав. По-своему. Просто, видишь ли… — Он улыбнулся беспомощно и виновато. — Я очень не хотел бы когда-нибудь тоже оказаться правым — вот так.

Доктор отправил в рот остатки пряника, прожевал, запил их большим глотком чая и удовлетворенно вздохнул. Теперь его улыбка стала вполне счастливой и благодушной — и разве что самую чуточку ехидной:

— Так что нет, я совсем не жалею, что ушел из «самих» Бобковых. Ну ее подальше, эту самость!

====== Лучший подарок ======

Комментарий к Лучший подарок Рассказ написан в рамках деньрожденческого марафона в группе текстуального аска по героям Громыко

https://vk.com/textask_grom

и как ответ на вопрос

“Доктор, расскажите о каком-либо интересном случае в начале вашей практики, до полетов на “Мозгоеде”

— А?.. — застигнутый вопросом Полины врасплох Вениамин уронил в чашку с чаем печенье, от которого как раз собирался откусить как минимум половину. Булькнуло. Доктор вздохнул. — Да сроду я их не любил, дни рождения эти… Чего в них хорошего?

— Точняк! — поддержал его развалившийся в своем кресле пилот. — Сплошные разочарования. Ждешь-ждешь его, понимаешь, целый год, а то и дольше — а тебе каждый раз вместо собаки или кобайка дарят экономичные носки от тети Люсиль или супернавороченные электрограбли последней модели!

— Бедненький! — Теперь Полина смотрела на Теда и личико ее кривилось искренним сочувствием. — Совсем-совсем никаких приятных воспоминаний о таких важных для любого человека днях?!

— Хе, ну почему же… — пилот ерзнул в кресле и, смущенно покосившись на погрузившегося в чтение капитана, слегка понизил голос. — Были и приятные… Иногда даже очень! Один так особенно…

— Так расскажи!

— Ну, если быть точным, это не мой день рождения был, а Лысого Гоблина. Мы к нему на делянку тогда всем клубом завалились, сюрпризом. У него юбилей был, двадцать четыре стукнуло, надо же было отметить так, чтобы надолго запомнилось… Мы тогда костер разожгли вот такущий… — пилот развел руки во всю ширь, качнул головой, в голосе добавилось мечтательности. — Не! Даже больше! Четыре метра в высоту было, зуб даю! С орбиты, наверное, видно невооруженным глазом…

— Зачем?

— Да откуда я знаю? Ну мало ли, если бы кто с орбиты посмотрел случайно…

— Да нет, зачем такой костер?

— Ну как же зачем? Чтобы через него прыгать, конечно!

Потрясенная Полина открыла было рот, но ее опередил Дэн, уточнив с вежливым интересом:

— С шестом?

Пилот смущенно крякнул.

— Ну мы того… перестарались немножко.

— И… прыгали?

— Мы что, похожи на идиотов?! — возмутился пилот. — Да и не до того потом было. Но все равно весело! Особенно когда гоблиновскую делянку подзапалили случайно… Не, не в том смысле, что запалили, а в том, что подожгли. Весело было, да… Огонь до небес, мы ржем впокатуху, Гоблин бегает, орет, потом тоже ржать начал. Качественные у него сорта все же, отборные… были.

Пилот осекся на полуслове и снова смущенно покосился на капитана. Тот, увлекшись классической литературой, не обращал на происходящее в пультогостиной ни малейшего внимания, но Тед все равно предпочел побыстрее свалить со скользкой темы или хотя бы перевести стрелки:

— Да что я, Вениамин Игнатьевич, давайте лучше все-таки вы расскажете! Не может быть, чтобы у вас не было ни одного интересного или запоминающегося дня рождения!

— Были, а как же не быть! — Доктор к этому времени уже успел выловить ложечкой из чашки размокшее печенье и отправить его в рот. И даже прожевать (а что там жевать осталось то, так, посмаковать!), наслаждаясь почти забытым вкусом детства (все-таки размоченное в сладком чае печенье намного вкуснее, сколько бы там ни утверждали обратного разные гурманы и эстеты!), а потому вернулся в свое обычное благодушное настроение. — Самым интересным, пожалуй, был тот, на котором мне выпала честь ассистировать самому Леухину при лапаратомии по поводу острой кишечной непроходимости, причем в полевых условиях. Вернее, таежных. Интереснейший опыт, я вам скажу! Операция шла более трех часов, при свете налобных фонариков, на операционном столе, сооруженном из гамака и палаточных стоек, пришлось проводить резекцию мертвых петель тонкого кишечника и накладывать анастомоз…

— Ух ты! — Медико-зоологическая половинка Полины легко победила романтическую. — Это действительно интересно!

— Но при чем тут день рождения? — возмутился пилот, подобных восторгов отнюдь не разделявший.