Доктор Самты Клаус

Не молитвами чумазого, понятное дело. Этот, который с патлами и баба с младенцем с дороги помыться пошли. А дрова-то у меня сырые. Они и плеснули керосину. Горело зело борзо!

Когда догорело, стал я сомневаться. Сдюжу ли один. Из Пфуя с Данилкой Марамоевичем какие же помощники? Один чертей зеленых ловит наволочкой от подушки — насилу его квасом отпоил, пришлось скипидару плеснуть. Второй ходит и нудит, дескать, у меня изба худо покрашена. Будто других забот мало. Делать нечего, выдал ему второе хорошее ведро с олифой, пускай развлекается.

Хуже всех оказались корейские братья, которые засели у меня на веранде играть в шашки. В Чапаева. Так шо в избе моей ни одного целого окна не осталось. Да и веранда теперь одно название. Ну, думаю, надо идти в поселок за помощью. Пфуй тоже со мной пошел, видать, скипидар в одном месте заиграл, и черти к тому же все кончились, и наволочка изорвалась. Баба с младенцем и мужик патлатый следом увязались за компанию — мыться им все равно негде, баня-то сгорела! (Четвертая и последняя реплика ПД: «Уважаемый, простите что перебиваю, но за каким э-э… то есть, зачем ты, Встанька, мне эту хрень рассказываешь битый час, да еще шепотом?»)

Так я же самого главного не сказал! Ну, ва-а-ще! Голова моя, больная и садовая! Когда Пфуй мне про корабль натрындел, стал я эфир слухать. И много чего интересного, скажу я вам, хосподин диктатор, услыхал. К примеру, в одном глухом грузинском ауле родился барашек о двух головах. А в Бурятии тамошние оперативники конфисковали у китайцев подпольный склад с радиоактивными отходами… Ай, ай! Не надо по почкам! Я усе понял, не сам дурак!

Стало быть, сижу я и слухаю эфир и заодно, как корейские братья вовсю кроют матом Чапаева на веранде. И шо же оказывается. На этом корабле, которого я не видел, но о котором мне Пфуй натрындел по секрету, ни кто иной, как наиглавнейший ваш дружок заявился. Степан Навроде. А лохань его «В последний путь» называется. Как вы поперли денежки с его счетов, а сам Степка растратил резервный валютный фонд республики Гаити, так его и упекли в тюрягу. Где он и оттрубил от звонка до звонка двадцать годков хлеборезом.