Доктор V

Винс прекращает мою пытку, когда я, не сдержавшись, стону. Он медленно поглаживает пульсирующую кожу, а потом вставляет в меня два пальца разом. Меня всю трясет и ослабевают колени, я едва держусь в той позе, в которой нахожусь. Несколько фрикций пальцами, и я уже готова кончить, но Винс убирает руку, а я хнычу и подаюсь бедрами назад за ускользающим удовольствием. Поворачиваюсь лицом к нему и смотрю на то, как Винс, не сводя с меня взгляда, с особым усердием вылизывает свои пальцы. В другой ситуации мне, возможно, стало бы неприятно смотреть на то, как он слизывает мои соки, но Винсент умеет создать особую атмосферу между нами, когда все, что казалось ранее постыдным, теперь воспринимается как норма и, более того, приветствуется. Движения его губ по длинным пальцам, язык, который пробирается между ними ― все это заставляет мышцы внизу живота пульсировать и сжиматься. Если бы он позволил мне разговаривать, я бы сейчас, унижаясь, умоляла трахнуть меня и прекратить эту агонию.

Винс откидывается на спинку сиденья, расстегивает ширинку на брюках и достает налитый кровью член, а я облизываюсь и сглатываю скопившуюся слюну.

– Иди сюда, малышка. Хочу, чтобы ты сосала мой член.

Господи, эти слова и грубость, произнесенная с такой нежностью… От всего этого кружится голова, а Земля сходит с орбиты в моей личной Вселенной, где есть только он, я и наша жажда. Я проворно сменяю позицию ― гораздо быстрее, чем занимала ее ― и, коснувшись голой горящей задницей прохладной кожи сидения, вздрагиваю от этого ощущения. Наклоняюсь над консолью и вбираю в рот головку. Слюны и правда так много, что она даже успевает немного пролиться изо рта, щедро смачивая ствол. Нежно, потом быстро, глубоко и даже с остервенением. Хочу, чтобы он чувствовал то, что чувствую я. Хочу, чтобы сходил с ума от ощущения незавершенности. Поэтому пытаюсь поднять голову и оставить его в подвешенном состоянии, как это сделал он со мной, но тяжелая ладонь, опустившаяся на затылок, не дает мне этого сделать. Пальцы сжимают мои волосы, нажимают на голову, заставляя брать глубже, задыхаясь и давясь. Слезы текут по щекам, но, как ни странно, я не хочу, чтобы он прекращал давить на меня, помогая бедрами заглатывать глубже. Потому что все это сейчас кажется запретным, грязным и возбуждающим до дрожи.

Неосознанно протягиваю руку себе между ног, но Винс рычит:

– Убери руку, Элисон. Не смей касаться себя. ― А потом он резче подается бедрами вверх, уже трахая мое горло. Черт, так тяжело и при этом горячо. ― Дыши носом. Вот так, девочка, давай, возьми больше. Возьми все, что в тебя поместится. Умница. Да, Эли!

Горячая струя ударяет мне в горло, Винс слегка выходит, и я чувствую его вкус, который так щедро разливается на моем языке. Член пульсирует, отдавая мне все удовольствие, которое я слизываю и проглатываю до последней капли, на что Винс негромко стонет и легонько гладит меня по голове. Когда все заканчивается, я выпускаю член из своего рта и поднимаю голову. Винс откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза. Он тяжело дышит и тоже слегка вздрагивает, наслаждаясь остатками удовольствия. А я, как преданный песик, жадно рассматриваю его лицо, надеясь, что вот сейчас он откроет глаза и набросится на меня, чтобы подарить такое же удовольствие. Но этого не происходит. Ни через минуту, ни через пять.

Дыхание Винсента постепенно выравнивается, и он медленно открывает глаза. Последняя вспышка надежды заполняет меня, когда он так же медленно поворачивается ко мне и улыбается. Но не той открытой улыбкой, к которой я так привыкла. Нет, его доминирующий тяжелый взгляд никуда не делся, а улыбка на самом деле больше напоминает коварную ухмылку, и мне это совсем не нравится. Что-то подсказывает мне, что продолжения не будет.

– Как прошел твой день, Эли? ― спрашивает он.

Я молча пялюсь на него, вытирая слезы со щек. Серьезно? Серьезно, нахрен?! Как прошел мой день?! Сейчас, когда у меня между ног потоп, а задница горит так, словно я присела на печку?!

– Ты правда именно это хотел спросить? ― мой голос полон раздражения, и он какой-то слегка визгливый.

Винс кивает, а я готова убивать. Внутри меня грохочет сердце, которое все никак не успокоится. Только к бешеному ритму, вызванному возбуждением, теперь примешался тот, что спровоцировала несправедливость происходящего и ярость от безразличия Винсента.

– Да, именно это, ― спокойно произносит он, пряча своего монстра назад в штаны и с раздражающим меня сейчас «вжиком» застегивает молнию.

– Пошел ты, ― цежу сквозь зубы и дергаю ручку, чтобы выбраться из машины, но двери заблокированы. ― Открой. Выпусти меня.

– Послушай меня внимательно, ― тем же невозмутимым тоном говорит он, пока мое раздраженное сопение, кажется, заполнило каждый миллиметр пространства машины. ― Когда ты согласилась играть, то приняла условия. Все добровольно, Элисон. Ты решила сыграть по своим правилам и заслужила наказание. Ты его получила.

– Так минетом теперь наказывают, Винс?