Доктор V

Разворачиваюсь и топаю в ванную, еще раз обернувшись на пороге комнаты, чтобы бросить на него взгляд. Не проснулся. Через двадцать минут вхожу в кухню. Мама, как всегда, разложила на обеденном столе свои документы и сидит перед открытым ноутбуком в стильных очках. Она поднимает взгляд и смотрит на меня:

– Готовь себе завтрак, Эли. Потом поговорим.

– Мам, как ты сама поднялась?

– С помощью рук, Элисон, ― отрезает мама.

Она всегда немного грубая, когда погружена в работу, поэтому я стараюсь ее не отвлекать. Варю кофе и жарю тост: пока больше в меня не влезет, сказывается стресс. Когда я занимаю свободный краешек стола со своим завтраком, мама закрывает ноутбук, снимает очки и, как будто специально, медленно складывает их и кладет на крышку ноутбука.

– Ты должна выслушать Винсента, когда он проснется.

Я душу в себе гнев и обиду, чтобы не выплеснуть все это на маму, она не заслужила. Но заслужил тот, кто сейчас продавливает сидушку моего любимого кресла.

– Ты не знаешь, что произошло, ― огрызаюсь.

– Знаю, он все мне рассказал.

– И про сообщение?

Она кивает.

– И про него. Но о причинах он должен рассказать тебе сам, Элисон. Это между вами двумя. Я впустила его в твою комнату только после того, как он рассказал мне все. Но я пообещала, что дам ему возможность самому объясниться с тобой.

Я фыркаю.

– Почему ты его защищаешь, мам? Он был с другой девушкой!

– Элисон, успокойся, ― строго произносит мама, таким тоном, каким отчитывала меня в детстве за провинности. ― У него были на то причины. Ты должна дождаться его пробуждения.

– А тебе стоило выгнать его и не впускать ко мне. Что мне теперь, целый день на него любоваться?

– К которому часу тебе на работу?

– К семи вечера.

– А, да, тогда целый день, ― отвечает мама как ни в чем не бывало и легонько пожимает плечом. ― Но тебе пора стать взрослее, Эли. Я не говорю, что ты должна простить его, но выслушать вполне способна, правда? Я всегда тебя учила: каждый человек заслуживает второго шанса. Просто дай его ему.

После этих слов мама снова надевает очки, открывает ноутбук и продолжает работу. Это знак, что разговор окончен. Я молча дожевываю свой завтрак, мою посуду и иду в комнату, чтобы забрать белье в стирку. На пороге замираю: Винс уже лежит на моей кровати под тонким одеялом, которое укрывает его только до талии. Торс обнажен и, судя по валяющимся на полу вещам, под одеялом тоже ничего нет. Меня бросает в жар при одной мысли о том, что Винс лежит в моей постели абсолютно голый. А потом я заставляю себя успокоиться и даже немного раздражаюсь от того, что он проснулся, но не пошел искать меня, чтобы поговорить, а нагло разделся и увалился на мою кровать. Нахальный тип.

Я аккуратно складываю его вещи и уже хочу положить их на кресло, но потом передумываю, держу в руках пару минут и забрасываю в свою корзину для грязного белья, подхватываю ее и выхожу из спальни, тихонько прикрывая за собой дверь.

Весь день мне самой приходится придумывать себе занятия. Дом был убран два дня назад, холодильник не полный, но там достаточно еды. Я перестирала все вещи, погладила их и развесила в шкафах, поменяла маме постельное белье. А потом просто слонялась по дому. Мне стоило поспать пару часов перед сутками в больнице, но я никак не могла себя заставить лечь рядом с Винсом. Хотя мне хотелось, правда. Раздеться, прижаться к его большому телу и проспать до самого вечера, чтобы всю смену в больнице с улыбкой вспоминать о том, как мне было комфортно и безопасно. Мне даже пару раз приходилось напоминать себе, что я все еще злюсь на него. Пока Винсент отсыпался, весь мой запас ярости практически сошел на нет. Это тоже бесило. Я должна была держать этот негатив целый день, а по факту, к пяти часам вечера уже была ласковее кошки.

Я собираю себе на работу перекус, когда слышу за спиной хриплый голос:

– Привет, тыковка.

Поворачиваюсь и прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Винсент стоит на выходе из коридора, завернутый в покрывало, как в тогу. У него на голове полнейший беспорядок, волосы торчат в разные стороны, а на щеке отпечатался след от подушки. Ну вот и как на него такого злиться? Но я беру себя в руки и хмурю брови.

– Зачем ты приехал? ― для пущей убедительности скрещиваю руки на груди, и взгляд Винса тут же ныряет в декольте моей тонкой майки. Я, вспомнив, что не надела с утра белья, чувствую, как напрягаются соски под пристальным взглядом.

– Я не могу с тобой ругаться, стоя голым посреди коридора. Вряд ли Луиза оценит.

– Она вышла на прогулку с сиделкой.

Одна бровь Винсента приподнимается, а в глазах начинают плясать привычные бесы. Он надвигается на меня, а я пячусь назад, пока не упираюсь в стол. Через пару секунд Винс нависает надо мной, а потом раскрывает покрывало, являя мне свое возбужденное тело. Черт!

― Элисон, встань на колени, ― шепчет он мне на ухо этим своим доминантным голосом. ― Хочу, чтобы ты облизнула мой член.

– Серьезно?! Ты, нахрен, серьезно, Винс?! Ты провел ночь с какой-то девкой, а теперь хочешь, чтобы я тебе отсосала?