Доктор воровских наук

– Учись, как комплименты говорить. Я от тебя за все пятнадцать совместных лет такой прелести не слышала.

– У них многому можно научиться, – смущенно сказал папа и сам положил себе добавку оладьев. – Мне бы не пришло в голову тебя с коровой сравнивать.

– Смотря как сравнить, – мудро заметила мама. – Вот если бы ты что-нибудь про походку сказал…

После завтрака мы с Алешкой повертелись возле машины, поделали вид, что очень здорово помогаем в ремонте и очень здорово от него устали. И сказали, что пройдемся в поле, соберем маме букет полевых цветов.

– И правильно! – обрадовался дядя Федор. И загадочно добавил: – Пользы будет больше, а вреда – меньше.

…Через полчаса мы уже входили в ворота монастыря. И нас приветствовал неугомонный архитектор.

– Смотрите-ка, – с какой-то непонятной улыбкой встретил он нас. – Смотрите-ка, коллеги, что я обнаружил. – И показал нам небольшую медную табличку, на которой были выпуклые буквы: «Монастырь XV века. Памятник старины. Охраняется государством».

– Здорово охраняется, да? – и он грустно осмотрел печальные развалины. – А ведь когда-то вот здесь, посреди двора, стоял прекрасный собор. А вдоль западной стены – монашеские кельи. А какие здесь были подвалы!

– А подвалы-то зачем? – спросил Алешка.

– А как же! – изумился его невежеству Афанасий Ильич и даже наклонил голову, разглядывая такого неуча поверх очков. – А как же! Для всяких припасов. Знаете, какое хозяйство у монастырей было? Первоклассное! По тем временам – даже передовое.

И он опять стал изо всех сил рассказывать нам про старинные годы. Вообще было довольно интересно. В школе мы, конечно, кое-что об этом по истории проходили, но как-то скучно и как-то все это не очень запомнилось…

– Проходили, – проворчал архитектор. – Вот именно – проходили. Мимо.

А Афанасий Ильич умел рассказывать. У него получалось так, будто он читал нам увлекательный исторический роман с яркими картинками в самых нужных местах.

– Монастырское землевладение, – рассказывал он, – включало в себя пашни, луга, леса, сады и огороды. У монастырей были охотничьи промыслы, рыбные ловли. Монахи собирали дикий мед в лесах, содержали пасеки. Выращивали прекрасные овощи, даже в северных районах собирали урожаи апельсинов и других южных фруктов. Монастырские огурчики, вино славились по всей Руси. А в том самом пруду, где вы ловили рыбу, они разводили карасей…

– По два кэгэ, – вставил Алешка. – Только они все, видно, кончились.

– Если бы только караси, – вздохнул архитектор. – И все эти плоды своих трудов монахи хранили в громадных подвалах. Кстати, эти подвалы сохранились до наших дней. Я знаю местечко, как туда попасть. И, надеюсь, что в ближайшее время мы совершим с вами, коллеги, небольшой экскурс в таинственные подземелья. И, между прочим, – он понизил голос и нахмурился, – в этих подземельях нередко организовывались тайные монастырские тюрьмы. Там десятилетиями сидели без света и человеческого голоса те, кто совершил преступления против церкви и государства. Это были ужасные камеры – глубоко под землей, крохотные, сырые и холодные. Несчастных узников там приковывали тяжелыми цепями к железному кольцу в стене…

– Жуть какая-то, – вздрогнул Алешка.

– Конечно, жуть, – согласился Афанасий Ильич. – Но вообще-то монастыри играли положительную роль в развитии государства.

– Тем, что людей на цепи сажали, да? – язвительно усмехнулся Алешка.

– Не только этим, конечно… Но ведь в монастырях, как правило, были больницы для бедных людей, школы, богатые библиотеки. А главное – монахи вели летописи. И теми знаниями прошлого, нашей истории, какими обладает сейчас современность, мы обязаны этим летописцам.

Афанасий Ильич набил трубку и выпустил клуб дыма.

– А когда в подземелья-то полезем? – спросил Алешка. – Цепи ржавые смотреть?

– Ну… К этому надо подготовиться. Это не так просто. Завтра я в город съезжу, привезу план подземелья. Фонарики нам будут нужны, теплая одежда.

– Пища и вода, – добавил Алешка. – А то вдруг заблудимся.

Он с таким интересом стал обсуждать с архитектором предстоящий «экскурс», что мне подумалось – вовсе Алешку не ржавые цепи интересуют, а что-то другое, более современное.

Мы, в самом деле, набрали в поле всяких цветов и принесли их маме. Она обрадовалась, разобрала их и поставила на стол в самую большую банку с водой. И в нашем стойбище стало еще уютнее и приветливей.

Папа с дядей Федором уже вытащили из машины двигатель, уложили его на брезент и приступили к разборке. А чтобы было «больше пользы и меньше вреда», мы им помогать не стали, а, забрав ведро, понесли его в Пеньки, чтобы вернуть Ирине Петровне. И захватили с собой по паре яблок на случай столкновения с козой Васькой.

Но коза оказалась не глупой. Едва завидев нас, она тут же спряталась в кустах и злобно мекала оттуда, но напасть не решилась.