Доктора флота

Повинуясь какому-то сильному, словно не подвластному ему чувству, он поднялся на второй этаж, прошел в конец длинного коридора. Здесь когда-то помещалась квартира Черняева, где в перерывах между воздушными тревогами и дежурствами на крыше они попивали красноватый блокадный морковный чай и вели с дочерьми профессора разговоры об искусстве. На двери большой комнаты, бывшей гостиной, сейчас висела табличка: «Учебная комната № 3».

Первая аудитория, такая большая и вместительная, теперь будто съежилась, уменьшилась. Он попробовал сесть на скамью. Она была узкой и жесткой, а на выдвижном столике писать было неудобно. Именно здесь читали свои лекции Пайль, Джанишвили, Савкин.

Он чувствовал странное возбуждение от того, что ходил здесь. Едва ли не каждая комната, коридор оживляли те или иные воспоминания, забытые истории. Почти тридцать лет назад в далеком 1940 году, когда он впервые приехал в Ленинград, даже в самых смелых мечтах он не мог предполагать, что известные профессора старейшей Военно-медицинской академии когда-нибудь пригласят его, Васятку Петрова, на консилиум. Да что там говорить, без дураков, он многого добился в жизни, правда, адским трудом и упорством, но добился. Молодец, Вася, чего уж там. Всю жизнь он должен быть благодарен своим учителям. Как тянули его, чурку неотесанную, на первом курсе, как терпеливо возились все пять лет. Недавно молодой невропатолог их института не смог назвать по порядку двенадцать пар черепно-мозговых нервов. А он хоть и кончал давно и не невропатолог, перечислил все без запинки. На колени он должен встать перед ними, руку поцеловать, как Ру Кохеру. У них многие ребята преуспели. Будучи флагманским хирургом военно-морского флота, он часто ездит в командировки на флоты. И почти везде встречает своих бывших однокашников. Начальник медицинской службы Тихоокеанского флота — «карандаш» из второй роты Павлик Бабенко. Тоже, между прочим, генерал. Алеша Сикорский — флагманский врач эскадры. Три кафедры Академии возглавляют их бывшие сокурсники. Даже в первом походе к полюсу на атомной подводной лодке участвовал их однокашник. Хороший у них был курс. Не зря их учили в трудные годы войны, не зря воспитывали…

Жаль, что не удалось побывать на последней юбилейной встрече. Витя Затоцкий рассказывал, что там была шуточная анкета, сколько осталось зубов, сколько волос, а на вопрос: «Что ты помнишь из физколлоидной химии?» — один остряк ответил: «А был ли у нас вообще такой предмет?»