Доктора Звягина вызывали? Том 2

В этот момент я почувствовал, как память медленно стирается. А в следующее мгновение мир вокруг меня погрузился в темноту.

Глава 8

— Михаил Алексеевич, ну что там у меня с коагулограммой? Мне в этой же дозировке пить Варфарин, или поменять? — спросила пожилая женщина, сидящая напротив меня в кабинете.

Я вздрогнул и уставился на неё с полным непониманием.

— Михаил Алексеевич? С вами всё хорошо? — снова проговорила она.

— А, да. Анализы. Сейчас гляну, — кивнул я, приходя в себя. У меня идёт прием, ко мне пришла пациентка. В самом деле, что это за странная реакция.

Я принялся изучать анализы пациентки. Коагулограмма — это анализ крови, оценивающий её свертывающую способность. Этот анализ назначают для предотвращения развития кровотечения или, наоборот, тромбообразования.

Пациентка, сидящая передо мной, Жучкина Наталья Ивановна, недавно перенесла аорто-коронарное шунтирование. Это операция, позволяющая восстановить кровоток в сердце путём обхода сосудов с помощью сосудистых протезов. Они же и называется шунты. Это один из самых эффективных методов лечения ишемической болезни сердца.

Отличительной особенностью ведение этих пациентов является обязательный пожизненный прием кроверазжижающих препаратов. Это необходимо для предотвращения оседания на шунтах тромбоцитов, а соответственно для профилактики тромбов. Чаще всего таким пациентам назначается Варфарин. Однако, при постоянном приеме Варфарина требуется постоянный контроль над коагулограммой, а особенно над её показателем МНО.

Я просмотрел анализы Жучкиной и убедился, что дозировку Варфарина ей менять не нужно, МНО в норме.

— Пока продолжайте пить в такой же дозе, — сказал я. — Через две недели, как обычно, повторите анализ. Сейчас моя медсестра выдаст вам направление.

— Спасибо, Михаил Алексеевич, — кивнула Наталья Ивановна, тяжело поднимаясь с места.

Она вышла, а я снова задумался. Почему-то у меня в голов было стойкое ощущение, что я забыл что-то важное. Только вот никак не могу вспомнить, что именно.

В кабинет зашёл следующий пациент, и я снова окунулся в работу. Как много сегодня пациентов, полгорода прийти решили.

Зазвонил телефон, звонила постовая медсестра дневного стационара.

— Михаил Алексеевич, сегодня три новых пациента придёт. Вы когда будете? — спросила она.

— Ох, добрый день. Минут через сорок, думаю, — рассеянно ответил я.

— Ждем вас. Ещё сегодня отчёт нужно сделать по дневному стационару. Документы я подготовила, — проговорила медсестра.

— Хорошо, — я отключился, и телефон тут же зазвонил заново.

На этот раз это была Татьяна Тимуровна, заведующая терапевтическим отделением стационара.

— Михаил Алексеевич, что-то вы совсем ко мне не заходите, — с упреком произнесла она.

— Добрый день. Да работы много просто, — ответил я.

— Раньше вас это не останавливало. Тем более вы вроде бы так переживали за состояние Павла Алексеевича. А теперь вообще им не интересуетесь, — проговорила заведующая.

Павел Алексеевич? Почему я о нем переживал?

— А что с ним? — решил уточнить я.

— Спазм сфинктера Одди начался. Из-за этого и приступы абдоминальных болей, — слегка удивленно ответила заведующая. — Я думала вы подойдёте, и мы обсудим дальнейшее его лечение.

Сфинктер Одди — это орган, представляющий собой гладкую мышцу. Он располагается в двенадцатиперстной кишке и регулирует ток желчи и панкреатического сока в кишечник. При его спазме нарушается отток желчи и секрета поджелудочной железы. От этого возникают повторяющиеся боли в животе. Часто это осложнение возникает после холецистэктомии — удалении желчного пузыря. Лечится это осложнение долго, но вполне себе эффектно.

Меня волнует другое, почему это я вдруг так переживал из-за этого пациента? Кажется, я снова будто что-то забыл. Что-то очень важное.

— Я постараюсь заглянуть к вам, если успею, — вежливо ответил я Тамаре Тимуровне.

— Постарайтесь, — как-то холодно ответила она, положив трубку.

Я снова вернулся к приему. Так, ещё десять человек, потом дневной стационар, потом вызовы. Почему на меня свалилось сразу столько работы? Есть какое-то непонятное чувство, что раньше я справлялся гораздоэффективнее. Да и Светлана, моя медсестра, как-то странно на меня косится. Правда ничего не говорит.

Вроде бы я работаю как обычно. Глупее точно не стал, пациенты уходят довольные. Просто появилось какое-то сильное чувство нехватки времени.

После приема я со всех ног побежал в дневной стационар. На первом этаже меня поймала дежурная регистратор по адресам.

— Михаил Алексеевич, вы на адреса сегодня поедете? — спросила она, растягивая слова.

— Конечно, — кивнул я. — Сразу после дневного стационара.

— Не затягивайте, у вас их десять штук, — просветила меня регистратор.

Десять адресов… Вроде цифра стандартная, их всегда много. Только я как-то успевал сделать всё.

Я кивнул и отправился в дневной стационар. На моем столе в кабинете лежала куча каких-то папок, видимо для отчёта. Но пока что ему придётся подождать, пациенты важнее документации.