Доктрина шока

Это тот же самый рецепт войны мирового масштаба, который после 11 сентября предложила администрация Буша и который обещал процветание зарождавшемуся комплексу капитализма катастроф. Эту войну не сможет выиграть ни одна страна, но победа тут и не цель. Целью же всего этого является поддержание «безопасности» внутри страны-крепости, чему способствуют бесконечно кипящие за ее стенами конфликты относительно малого масштаба. В каком-то смысле к этому же стремятся работающие на безопасность частные компании в Ираке: обезопасить малую территорию, защищать клиента. Багдад, Новый Орлеан и Сэнди-Спрингс позволяют заглянуть в будущее огражденных поселений, построенных и управляемых комплексом капитализма катастроф. Но именно Израиль пошел по этому пути дальше других стран: вся страна превратилась в надежно огражденное поселение, окруженное людьми-изгоями, живущими в замкнутом пространстве вечной «красной зоны». Вот каким становится общество, когда оно теряет экономические стимулы к мирной жизни, вкладывает огромные средства в борьбу и получает доходы от бесконечной войны против террора, в которой невозможно победить. Одна его часть похожа на Израиль, вторая — на Газу.

Израиль — это крайний случай, но подобного рода общества могут возникнуть и в других местах. Комплекс капитализма катастроф питается благодаря изнурительным конфликтам малой интенсивности. Этим может закончиться развитие любой зоны катастрофы, от Нового Орлеана до Ирака. В апреле 2007 года военные приступили к осуществлению плана по превращению нескольких нестабильных кварталов Багдада в закрытые поселения, окруженные контрольно-пропускными пунктами и бетонными стенами, где за иракцами будут следить с помощью биометрических технологий. «Теперь мы превратимся в палестинцев», — предсказал один из обитателей Адамии, наблюдая, как вокруг соседнего квартала строят ограждение47. Когда стало ясно, что Багдад никогда не станет Дубаем, а Новый Орлеан — Диснейлендом, в действие вступил план Б: сделать из них новую Колумбию или Нигерию, с бесконечными сражениями, которые в основном ведут частные солдаты и полувоенные, когда эти битвы лишь слегка приглушают для того, чтобы можно было добывать полезные ископаемые из земли под охраной наемников, поддерживающих безопасность вокруг нефтяных скважин, транспорта и источников воды.

Очень часто милитаризованные гетто Газы и Западного берега реки Иордан, окруженные бетонными стенами, электрифицированными ограждениями и контрольно-пропускными пунктами, сравнивают с системой для народа банту в Южной Африке, где черные жили в гетто, для выхода из которого требовался пропуск. «Законы и практические мероприятия Израиля на ОПТ [оккупированных палестинских территориях] определенно напоминают некоторые аспекты апартеида», — сказал в феврале 2007 года южноафриканский юрист Джон Дугард, специальный докладчик ООН по проблемам прав человека на палестинских территориях48. Это удивительное сходство, хотя тут есть и некоторые особенности. Поселения банту в Южной Африке по сути были трудовыми лагерями, которые позволяли контролировать черных, чтобы обеспечить шахты дешевой рабочей силой. Израиль же создал систему с противоположной целью: оградить рабочих от их работы, посадить в загон, куда попадают миллионы лишних людей.

В эту категорию попадают не только палестинцы: миллионы русских стали лишними в собственной стране, из-за чего многие покинули родину в надежде найти работу и обрести достойную жизнь в Израиле. И хотя старая система угнетения банту в Южной Африке прекратила существование, один из четырех людей, живущих в трущобах, также является лишним в новой неолиберальной Южной Африке, а трущобы там постоянно растут49. Такого рода устранение от 25 до 60 процентов населения из экономической жизни было фирменной маркой чикагской школы с того момента, как «деревни убогих» начали расти в Южном полушарии в 70-х. В Южной Африке, России и Новом Орлеане богатые окружили себя стенами. Израиль зашел в этом дальше — он выстроил стены вокруг опасных бедняков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ УСТРАНЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ ШОКА: НАРОД БЕРЕТ ВОССТАНОВЛЕНИЕ В СВОИ РУКИ

Я хочу сказать вам, мои индейские братья, собравшиеся здесь, в Боливии, что 500-летняя борьба не была напрасной. Сегодняшняя демократическая общественная борьба — это продолжение борьбы наших предков, борьбы [народного предводителя борьбы с колониализмом] Тупака Катари, продолжение борьбы Че Гевары.

Эво Моралес, после инаугурации в качестве президента Боливии, 22 января 2006 г.1