Документ Z

К тому времени у меня уже был автомат. Саифа и Марьям тоже начали стрелять. И уже через минуту трое наших соперников оказались на земле. Я посмотрел на Марьям. Она смеялась. Затем Сайфа медленно сполз с седла.

Я спрыгнул с верблюда и побежал к нему. Он получил пулю в плечо, но, насколько я мог судить, рана была не слишком глубокой, чтобы пуля могла повредить какой-либо жизненно важный орган. Я промыл отверстие водой и перевязал его. Марьям преклонила колени перед Арфатом.

— Он мертв, — сказала она, вернувшись и встав рядом со мной.

— Это очень плохо, — сказал я. «Он спас нас своим верблюжьим молоком».

— И он чуть не убил нас — особенно тебя, — потому что вовремя не предупредил нас об этом льве.

«Арфат заснул. Он был храбр, но недостаточно силен для этого путешествия.

— Он спал? Марьям тихо рассмеялась. «Ник, я говорил тебе никогда не доверять сомалийцам. Он ненавидел тебя за то, что ты не позволил ему сразиться с этим Данакилом.

— Возможно, — сказал я. — Но это уже не имеет значения.

Сайфа моргнул, медленно приходя в сознание. Я ожидал, что он застонет, но он перевел взгляд на меня и остался стоически спокоен.

Он спросил. - «Насколько сильно я ранен?»

— Может быть , у тебя сломано плечо. Внутри ничего не задело, но пуля все еще там».

— Нам нужно выбираться отсюда, — сказал он, выпрямляясь.

«Нет, пока я не надену на тебя перевязь», — сказал я ему.

Мы оставили тела трех нападавших и Арфата. Я надеялся, что большая стая голодных львов пройдет мимо прежде, чем их присутствие вызовет подозрение.

Мы шли до наступления темноты. Данакиль, испытывая сильную боль, но был все еще настороже, сказал нам разбить лагерь в вади.

«Мы, может быть, в двух часах езды от города», — сказал он. — Мы собираемся туда завтра. Сегодня огня не будет.

— Ты будешь спать, — сказал я ему.

— Вы должны охранять нас.

'Я сделаю это.'

Я привязал верблюдов к редким кустам, чтобы они могли поесть. Казалось, они способны есть почти все, и мне стало интересно, могут ли они переваривать даже камни. Я был очень горд собой — я стал довольно искусным в обращении с этими зверями, и я расскажу Хоуку о своем новообретенном таланте и попрошу его занести его в мое дело.

Я выбрал хорошее место на невысоком холме и начал смотреть. Марьям подошла и села рядом со мной.

«Думаю, мы доберемся до моих людей, Ник», — сказала она.

— Ты думала иначе, когда мы уходили?

'Да. Но я лучше умру, чем стану женой Борджиа.

Я обнял ее и погладил ее большую грудь. "Мы не можем сегодня вечером," сказала она. «Мы должны присматривать за Сайфой».

— Я знаю, — сказал я.

«Подождите, пока я не смогу одеваться как христианка. Женщины Ислама должны скрывать свои лица, но им разрешено обнажать грудь. Странные у них обычаи.

— Мне нравится, когда твоя грудь обнажена, — сказал я.

«Я рада, что получила образование, — сказала она.

Я попытался связать ее комментарий с нашим разговором, но не смог. 'Почему?'

«Эфиопия изменилась, Ник. Несколько лет назад, в детстве моих родителей, такой похищенной девушке, как я, пришлось бы жить со стыдом, если бы она не смогла доказать свою девственность. Теперь уже не нужно заключать согласованный брак. Мое развитие гарантирует мне работу в правительстве. Мой отец и дядя могут сами устроить это для меня без смущения. Тогда жизнь будет такой же, как в западных странах».

— Ты могла бы вернуться девственницей, если бы не переспала со мной, — сказал я.

«Я не хотел возвращаться девственником, Ник». Она встала. — Разбуди меня, когда устанешь. Постарайтесь не спать всю ночь. Я вижу ночью так же хорошо, как и вы, и хотя я не очень хорошо стреляю, я всегда могу окликнуть, когда угрожает опасность».

— Хорошо, — сказал я.

Еще одна часть головоломки встала на свои места, когда я смотрел, как она исчезает в темноте в своей белой юбке. Марьям упомянула о важности ее девственности, когда мы впервые занимались любовью, и я на мгновение испугался, что она пожалеет о том, что переспала со мной, как только мы достигнем амхарского нагорья. Однако она думала наперед. Марьям была храброй женщиной и заслужила все счастье, которое только могла получить. Мне бы не хотелось, чтобы ее люди по какой-то причине плохо обращались с ней. Я тоже был счастлив иметь такую влиятельную любовницу. Побег из «Данакила» был дикой догадкой, и я не поверил бы в нее, пока не увидел грузовики и людей в форме и невооруженных гражданских лиц, мирно идущих по улицам.

Но побег от Борджиа не был концом моей миссии. Это был лишь шанс столкнуться с новыми проблемами. У меня не было с собой документов, удостоверяющих личность. Гаард забрал мои документы. Добравшись до посольства в Адис-Абебе или Асмэре, я мог идентифицировать себя, показав ответственному там человеку свою татуировку с топором. Он должен был знать все. Но что, если это не так? Будет ли он тогда считать это реальным?