Долбаные города (СИ)

— Калев Джонс, как и многие другие наверняка стал жертвой, он был одержим кем-то или чем-то, его заставили сделать то, что он сделал. Убив себя, он смог предотвратить еще больше смертей. Возможно. И прежде, чем вы будете калечить пальчики, играя в игру «кто первый напишет, что Ириска несет бред», послушайте меня. Я сейчас обращаюсь к тем, кто любопытен, кто все равно пойдет, найдет могилы солдат, могилы людей, умерших от руки массовых убийц и в терактах, вы увидите эти спирали.

Но что если они исчезают со временем?

— Попробуйте сходить на могилы жертв взрыва в торговом центре. Прошло мало времени и, может быть, вы увидите. Я хочу, чтобы вы увидели, но даже если там ничего нет, просто подумайте о человеческих существах, умерших рано и трагично, о тех, кто больше не думает и не чувствует, и о том, как это все, в сущности, больно. Подумайте о том, что каждый из нас может сделать, чтобы такого больше не случалось. Что каждый из нас может сделать, не лишая жизни ни одно человеческое существо.

Я помолчал, а потом широко улыбнулся.

— Пожалуйста, — сказал я, раскинув руки и случайно дав в нос Лии. — Не считайте это кощунственной шуткой.

Но я знал, что они посчитают. Большинство из них.

Когда я кивнул, показывая, что закончил, Саул пару раз хлопнул в ладоши. Я так и не понял, понравился ему мой финальный аккорд, или это все был сарказм. Оставалось только подрезать видео в начале и в конце, и можно было приступать.

Лия сказала:

— Неплохо, Шикарски. Теперь отсосу за шоколадку.

— Пятидесятипроцентная скидка? Я чувствую себя польщенным, Лия.

Леви сказал:

— Итак, мы расшарим видео по всему интернету, и? Разве ты сам не говорил, что это будет «пранк, который слишком далеко зашел»?

— Говорил, но это лучшее, что мы можем сделать.

— Хреново быть четырнадцатилетними, — сказал Саул. Эли снова сидел в глубокой задумчивости, и я подумал, что он прежний уже стал бы другом каждому здесь, даже Лии.

— Так, — сказала Вирсавия. — Теперь предоставим все копам?

— Или нянечкам для душевнобольных. Смотря насколько нам повезет, — сказал я. Леви пожал плечами.

— В одном Эли был прав. Калев был бы нам благодарен. Уже за то, что мы все не забыли.

Мне вдруг стало обидно за Калева, и за нас. Люди, которые даже не были с ним знакомы, вдруг впряглись за его посмертную честь, а он никогда этого не узнает. На меня снова накатило душное ощущение утраты, захотелось открыть окно, выглянуть в темноту наступающей ночи и убедиться, что я все еще жив.

Вот оно как бывает, когда умирает близкий человек. Накатывает волнами. Мама рассказывала что-то такое о смерти своей кузины. Кажется, говорила она, что когда-нибудь этот океан обмелеет, но он — неа.

Неа, так и говорила. Мне казалось, что если закрыть глаза, можно услышать шум этого океана.

В общем, мы снова молчали, и на этот раз Рафаэль не протестовал, когда я закурил. За окном слышался далекий собачий лай, он придавал особенную, депрессивную ноту всему происходившему. Мой папа непременно оценил бы немую сцену, а затем повесился бы.

Через некоторое время Саул сказал:

— А хотите выпить какао?

И я вспомнил, что через неделю — Рождество.

Ток-шоу

Проснулся я от телефонного звонка. При этом настроение мое тут же рухнуло вниз стремительно, как очередной пассажирский самолет. Я широко зевнул, шаря под подушкой в поисках телефона. Сон еще не до конца сошел с меня, и в голове моей играла мелодия из песни «Детка, мы выезжаем на ночное шоссе», она на редкость бессмысленно коррелировала с рингтоном на моем мобильном.

Я еще раз широко зевнул и попробовал насладиться первыми секундами этого утра, единственными за сутки, когда я еще не думаю о брендировании, как идеологии капитализма. На меня еще не обрушилась вся радость этого чудесного мира, и я смотрел на просеивающееся за окном утро сквозь давно немытое стекло. Мне послышался скрип качелей за окном, и я отчего-то подумал о Калеве. Эта мысль окончательно разбудила меня, одновременно с этим в руку мне привычным образом лег корпус телефона.

— Да-да-да? Доброе утро, сэр, или кто вы там? Я не успел посмотреть! Какой сейчас год? Они уже передали черный чемоданчик Рэйгану?

В ответ я услышал голос Эли, непривычно серьезный:

— Макси, мы встречаемся на остановке через час.

Я глянул на часы, понял, что в школе нужно быть минут через пятнадцать, а я безнадежно проспал.

— Ты тоже проспал, — сказал я. Эли ответил мне очень решительно, так что волной его энтузиазма меня чуть не смыло с кровати, захотелось что-то делать, куда-то идти.

— Мы не идем в школу. Мы едем в Дуат, Макси.

— Ты все-таки решил начать самостоятельную жизнь без котов, как я тебе и советовал?

— Мы едем к Билли.