Долбящий клавиши

Мне не приходилось проводить время в жаркой комнате продленного дня, где светили неоновые лампы, а одноклассники кричали и толкались. Я мог уютно устроиться на диване, взять книгу и наслаждаться великолепием жизни. После обеда мама всегда читала нам что-то, и это было по-настоящему здорово. Из своих детских воспоминаний я помню Ганса Фалладу и Эриха Кестнера, «Остров сокровищ», репортажи о приключениях Тура Хейердала с его плотом «Кон-Тики», лодками «Ра», «Ра-2» и «Тигрис» и очень смешную книгу под названием «Я был плохим учеником». При этом мы сидели в пижамах на теплой скамейке у печки. Когда зимой после игр на улице мы приходили домой, то становились на колени на эту скамейку так, чтобы можно было приложить ступни к печке. Ноги у меня всегда мерзли, вероятно, потому, что они находятся очень далеко от сердца. Крови требуется длительное время, чтобы добраться туда, поэтому в пути она остывает.

Иногда вечерами отец наигрывал что-то на банджо или флейте. Мне все это жутко нравилось, и я всегда упрашивал его еще и спеть песню. Сейчас я уже не могу сказать, что это была за музыка. Потом, всегда довольным и счастливым, я засыпал, перед этим поговорив с братом, который спал надо мной на нашей двухъярусной кровати. Мне не нравилось лежать внизу, потому что я ощущал себя как бы запертым. Однажды, чтобы разозлить меня, брат прыгал по своему матрасу, кровать сломалась и рухнула на меня. Я спасся тем, что отпрыгнул на пол. Вероятно, тогда мне казалось, что у меня хорошая реакция. И я всегда злился на брата, когда он спускался вниз, на мой пружинный матрас, переступая через мои ноги.

Летом каждый вечер перед сном я расчесывал комариные укусы. По-видимому, у меня такая группа крови, от которой комары абсолютно звереют. Мельчайшие укусы комаров становятся огромными шишками и убийственно зудят. Как-то раз я захотел их сосчитать, но остановился на пятидесяти. Мужчина из магазина диетических продуктов и лекарственных трав на Винсштрассе порекомендовал нам чайное мыло. Он заверил нас, что, если его использовать, комары будут облетать нас за километр. Но когда я быстро раздевался, чтобы вымыться чайным мылом, комары немедленно налетали и кусали. Комарам в нашем саду, похоже, очень нравилось мое чайное мыло.

Я чувствовал, что на самом деле еще больше приманиваю их. В ГДР существовали спреи от комаров, только они или всегда были уже распроданы, или казались слишком дорогими для моего отца. К тому же его комары не кусали. Потом мужчина из магазина диетических продуктов и лекарственных трав умер и больше уже не мог давать нам советы. Укусы заживали медленно, в течение недели. Я страдал, сидел на диване и играл на отцовском банджо комариную песню – скользил по струнам так, что раздавался звук, похожий на комариный писк. Затем в субботу после школы мы снова отправлялись в сад, чтобы опять позволить себя искусать. И потом вечером я снова лежал в постели и чесался.

А еще иногда по вечерам родители принимали гостей. Так как каждый вечер соседи закрывали входную дверь ровно в восемь часов, то наши гости сначала должны были посвистеть снизу, чтобы я мог выбежать и огромным ключом открыть дверь. Конечно же, днем все парадные двери в квартале были открыты. Чтобы гостям не пришлось стучать в окна соседей, когда к кому-то из них приходили, у каждой семьи был свой свист. Мои уши были хорошо настроены на наш установленный семейный свист. В детстве нам было очень интересно, когда к родителям приходили гости. Если было еще не очень поздно, отец посылал меня в овощную лавку за пивом, что мне очень нравилось. В овощной лавке замечательно пахло землей и было довольно прохладно. Продавец сразу понимал, за чем прислали ребенка.

Друзья моих родителей казались мне абсолютно потрясающими. К тому же я заметил, с каким глубоким уважением родители обращались с гостями. Только спустя много лет я узнал, что одни из них были известными писателями, а другие – художниками. К нам, детям, они относились очень серьезно и разговаривали с нами как со взрослыми, что нам с братом, конечно, очень нравилось. Самые интересные гости были из Западной Германии. С одной стороны, потому что они нас катали на своих западных автомобилях вокруг квартала. А с другой стороны – потому что они так хорошо пахли чем-то незнакомым. Особенно я любил запахи, которые оставались после гостей. Когда утром я вставал, в воздухе еще висел аромат сигаретного дыма, выпивки и духов – смеси, которая пахла приключениями и взрослыми людьми. Иногда в проигрывателе все еще оставалась пластинка, которую слушали родители, и это было поводом для меня послушать ее еще раз. Мой отец был страстным поклонником Запада, он любил все, что связано с ковбоями, и с удовольствием ходил в ковбойской шляпе.

По крайней мере, в саду. Поля вокруг нашего сада мы представляли прериями, а наши велосипеды были лошадьми. Когда отец со своими друзьями слушали записи Джонни Кэша[8] или Хэнка Уильямса[9], то мы все ощущали себя на Диком Западе и всерьез заглядывали в воображаемую даль.