Долбящий клавиши

Лошадь была темно-коричневой, высокой и худой. Мне потребовалось лишь раз взглянуть на нее, чтобы понять, что я заберу ее с собой. Я заплатил живодеру деньги согласно реальным ценам на мясо, за вычетом суммы за внутренние органы и кости. Из бумаг я узнал, что лошадь была мерином. Эти бумаги выглядели так же, как документы на мои автомобили. Днем его рождения было 1 апреля, и в пересчете с моего возраста на лошадиные годы он оказался немногим старше меня.

Но я должен был забрать коня очень быстро, а лучше сразу же забрать его с собой. Любезный таксист, похожий на Ахима Ментцеля[34], с которым я случайно познакомился, предложил взять коня в свой табун. Так что я организовал фургон и доставил коня на приусадебный участок по соседству с моим. По крайней мере, дважды в неделю я мог ходить туда и прогуливался с ним, чтобы он познакомился с окрестностями. Потом моя дочь начала ездить на нем верхом. Ведь она посещала уроки верховой езды, поэтому прекрасно умела это делать.

Зимой конь стал худеть еще больше, потому что остальным лошадям не нравился новичок и они отталкивали его от корма. Оказывается, лошади тоже могут быть подлыми. Помимо этого, в огороженном выгоне было сыро, и копыто снова воспалилось. Так что я начал искать для коня новую ферму, где у него было бы свое стойло.

Чтобы при транспортировке ему не пришлось испытать еще один стресс, я подумал, что мог бы вместе с ним дойти до его новой конной фермы. Перед этим я попробовал пройти по этому же маршруту один, чтобы проверить, не попадутся ли на нашем пути препятствия. В итоге потребовался почти целый день, чтобы довести коня до новой фермы. На пути нам попалась железная дорога с паровозом, и я с трудом смог удержать коня. Паровоз проходит там четко два раза в год, и я действительно не мог предположить, что это будет один из этих дней. Конь никогда еще не видел ничего подобного и был напуган не менее чем я. Он начал шарахаться и чуть от меня не сбежал. Тогда для начала я привязал его к дереву, а затем мы с ним прилегли на траву, чтобы перевести дух.

В конце концов мы благополучно прибыли на новую ферму. Попав туда, он с любопытством ее рассматривал, был очень доволен своим стойлом, после чего любезный водитель такси отвез меня домой, без коня.

Потом всякий раз, когда мы с дочерью приезжали на эту ферму, мы разговаривали с конем и что-то пробовали в новом манеже. Но как-то раз к нам подошла инструктор по верховой езде и испуганно спросила, что мы делаем с животным. Это оказалось опасным для жизни и граничило с истязанием. Однако она вызвалась заботится о лошади, прежде всего подразумевая, что она готова позаботиться и о нас. Мы должны были с нуля научиться всему, что касается лошадей и обращения с ними.

Теперь я уже регулярно посещал занятия и узнал очень много о таких вещах, как скелет лошади и состав корма. Я научился истолковывать различные реакции лошадей и уже довольно скоро понял, что мой мерин тракененской породы и обучался как конкурная лошадь. Тогда моя дочь научилась настоящему конкуру и вскоре уже могла участвовать в соревнованиях. В отличие от нее, у других наездниц были очень серьезные лица, они выглядели так, будто родились сразу в седле, и, конечно же, ее шансы были невелики. Но все же мы проводили время вместе, и от этого конь приходил в полный восторг.

Я даже смотреть не мог на то, как они перепрыгивали через эти высокие препятствия. Я предпочитал с конем прогуливаться или очень осторожно садился на него и тихо разговаривал с ним. Невероятно трудно ездить верхом на лошади по-настоящему правильно. В самом деле во время уроков верховой езды я выгляжу несколько комично.

В то же время, сидя на такой славной лошади, чувствуя ее тепло, испытываешь восхитительный душевный подъем. Когда моя дочь верхом на коне знакомилась с окрестностями, я любил пешком пройти коротким путем чтобы снова встретиться с ними.

Но с нашей лошадью всегда что-то происходило. То приходилось делать дегельминтизацию, то приглашать кузнеца. Самым драматичным был визит зубного врача, который ручным напильником шлифовал ей зубы. Временами лошадь заболевала и жутко кашляла. Или же ей не хватало корма, потому что он был слишком сухим или слишком влажным. Сено могло вызывать у нее аллергическую реакцию, тогда приходилось делать уколы. Все это стоило очень дорого. В конце концов содержание лошади стало обходиться мне гораздо дороже, чем любой из моих старых моделей автомобилей. Но мы даже не помышляли о том, чтобы экономить на коне, ведь мы полюбили его. В результате конь все-таки расцветал, а иногда даже становился задорным и резвым. Он завоевал мою любовь, и я всегда думал о нем, например, когда ухудшалась погода. Он был очень похожим на меня существом. Я ездил верхом крайне бережно, так как знал, насколько неуверенно держусь на его спине. В одну из ноябрьских ночей, когда прямо над загоном пролетел вертолет, он, вероятно, так сильно испугался, что умер.