Долг

И всё же: вдруг задача, поставленная судьбой, была выполнима, а я не решила её? Вдруг!

– Кирилл Сергеевич, мне необходимо поговорить с вами о Таисии.

– Слушаю, Лидия.

– Считаю: мы все причастны к тому, что с ней случилось, и обязаны нести ответственность за неё. Она остаётся нашим товарищем.

– Само собой. Но всё, что было намечено, сделано; курс реабилитации продолжается… Знаете, Лидия, я ведь ухожу с этой должности. Скоро!

В словах молодого начальника слышалось искреннее облегчение.

– Я ещё тогда понял, что совсем не гожусь, но считал, как и вы, что обязан позаботиться о Таисии. Теперь она, можно сказать, встала на ноги. Я уже несколько раз подавал рапорт. Вот наконец отпустили. Ухожу в другое управление начальником небольшого отдела. – Он радостно улыбнулся. – Возможно, мы ещё встретимся!

Лида выдавила из себя ответную улыбку. По правде, ей было безразлично, встретит ли она ещё раз на жизненном пути Кирилла Сергеевича или нет.

– Поздравляю вас. С повышением – не приходится, но – с исполнением желания! Но беда в том, Кирилл Сергеевич, что я тоже ухожу, как вы знаете. И уезжаю. Издалека я Тасе уже мало чем смогу помочь. И вы уже не будете иметь к ней прямого доступа. Мы должны успеть сделать всё необходимое сейчас.

– Не совсем понимаю вас. Что именно вы предлагаете сделать?

– Есть два аспекта проблемы: дом и работа. И там и там ей нужен чуткий присмотр.

Лида сама удивлялась, насколько сухими и казенными выходят из неё фразы, как она спокойна и уверенна. Вот и сказалась интенсивная подготовка последних двух лет! Она сейчас и в самой глубине души холодна и спокойна. Только рядом с бедной Тасей Лида чувствовала себя прежней: доброй, отзывчивой, нежно заботливой… Недавно съездила в гости к родителям – попрощаться перед долгой разлукой, но и атмосфера родного дома не вызвала такого сильного душевного отклика, как она ожидала…

– Начну с работы. Вы очень удачно устроили Тасю машинисткой к нам в Лабораторию. Она была у всех под рукой, на виду, все имели возможность ею заниматься: диагностировать, корректировать курс реабилитации. Но, как только вы уйдёте, здесь всё переменится. Новый начальник не захочет держать сотрудницу с нарушениями психики и… уволит – это в лучшем случае!

– Почему вы так мрачно настроены? Таисия очень хорошо работает, и со стороны почти не заметно…

– Вы забываете, Кирилл Сергеевич, что здесь у нас все знают Тасину историю, и её личное дело – здесь. Оно останется здесь навсегда. Поэтому я прошу вас: пожалуйста, найдите ей место где-то ещё. У вас же обширные связи! Нужно, чтобы был добрый, внимательный начальник.

Лида сама чувствовала, что вместо просьбы у неё получаются прямо-таки руководящие указания, что так разговаривать с собственным начальством, хоть и бывшим, невежливо, это форменная наглость. Но Кирилл Сергеевич принимал её тон как должное, поскольку признавал её непререкаемый авторитет в обсуждаемом вопросе. И ещё из-за неизбывного, незабываемого чувства вины перед Таисией.

– Нам нужен добрый, понимающий человек. Чтобы присматривал за ней и, главное, чтобы он помогал ей дальше развиваться.

– Развиваться? Лидия, вы полагаете, у неё ещё есть потенциал? То есть… Вы правда так считаете?

Глаза начальника засветились надеждой. Невозможно было не почувствовать хоть небольшой симпатии к человеку, который так искренне раскаивается в совершённой некогда роковой ошибке, ему лично ничего не стоившей, но искалечившей жизнь его подчинённой. Лида опять улыбнулась ему – менее скупо.

– Чистая правда, Кирилл Сергеевич: восстановление продолжается! Она скоро сможет гораздо больше, чем стучать на машинке. Делать реферативные обзоры немецких источников – это как минимум. Поверьте нам обеим!

– Отчего же? С радостью верю. Я подумаю, к кому обратиться, поищу.

– Нужен человек, которому вы сможете объяснить и про её травму, и про восстановление. Скажите, что он не прогадает, что она сделает больше других при правильном руководстве. Это же правда: Тася очень работоспособная. А теперь – ещё и патологически послушная. – Лида вздохнула.

Кириллу Сергеевичу наконец надоело слушать её указания.

– Лидия, с этим вопросом понятно. Я приблизительно представляю, что и кому скажу. Вас ещё беспокоило что-то… Дом?

– Да. Я вам уже докладывала: мужчина, к несчастью, не оправдал наших ожиданий… Мы с вами надеялись, что её вылечит счастье! Жалко, что она не забеременела. Ребёнок – такой стимул. Заботы заставили бы её как следует сосредоточиться… Ну, что делать! Может, снова повезёт. Но сейчас она останется совсем одна в квартире. Когда я уеду, за ней будет вообще некому присмотреть. Вроде она и сама неплохо справляется, но я боюсь. Как бы она не замкнулась, понимаете? Не ушла бы в себя. Если дом запустит – всё, покатится вниз…

– Вы же можете сделать ей долгосрочное внушение? Или нужна помощь? Можем обратиться к Михаилу Марковичу…

– Человеку жить на постоянных внушениях – всё равно что умирающему на камфаре.

– Что ж, предлагаете переселить её в коммуналку?