Долг

Наблюдательность, плюс догадливость, плюс чтение мыслей с беззастенчивым взломом непрофессионально поставленных экранов – в результате Лида знает, что этот человек готов заботиться о Таське, как о родной, да и о самой Лиде, и о Женьке. Он считает себя ответственным за то, что девчонки слишком рано «осиротели». Как всякий человек, наделённый совестью, он преувеличивает собственную роль в преждевременной смерти друга. Лида могла бы поговорить с ним с глазу на глаз и снять большую часть груза с его души. Но такая благотворительность противоречила её собственным интересам, а в первую очередь – интересам Таси…

Лида с удивлением сознавала, что за годы спецподготовки стала расчётлива и цинична. Может, это наносное, чуждое её натуре? Нет. Спецподготовка – штука тонкая. Она не насилует натуру, а проявляет дремавшие возможности и склонности.

Этот человек сам учил её действовать решительно и безжалостно, если есть высокая цель. А чтобы совесть была спокойна, всегда оставлять тому, с кем играешь, свободный выбор. Всегда! Можешь надавить на все слабые места – оптом и в розницу, – но не насилуй. Пусть у человека всегда остаётся шанс обратить свою слабость в силу. Даже гипноз человек способен преодолеть, если у него есть твёрдые убеждения или сильные чувства, противоречащие содержанию внушения…

Правда, её учили быть жёсткой и хитрой с врагом. А со своими надо оставаться собой – быть доброй, быть искренней, сочувствовать, понимать и заботиться – одним словом, любить. Лида и любила! Только новому шефу не повезло: бывшего она любила больше, а Таська больше нуждалась в её заботе.

– Тасенька, я скажу тебе сейчас одну вещь. Это сложная ситуация. Но мы её переживём. Я уже знаю, что нужно делать.

Она тянула, стараясь подготовить меня, а я уже догадывалась, что она хочет сказать, но ещё надеялась, что ошибаюсь.

– Я уезжаю. Надолго. Я пришла в последний раз. Но буду лечить тебя на расстоянии. Я продумала систему…

Сердце оборвалось, а сознание продолжало балансировать на самом краю бездонной пропасти отчаяния. Только благодаря тому, что находилась в мощном потоке, я выдержала удар. И хотя для меня так называемый «отъезд» Лиды – катастрофа, для неё это – хорошо и правильно. Наконец-то она займётся в полную силу тем, к чему так долго готовилась! Мне ли не знать, какое это счастье – несмотря на все опасности и тяжкий труд?!

– Я поняла, Лидок. Удачи тебе! Пусть у тебя всё получается!

– Спасибо, родная.

Могла ли Лида отказаться? Безусловно. Это – всегда добровольно. Но отказаться от этого – значит отказаться от своей судьбы.

– На расстоянии я больше не смогу возвращать тебя. Но я буду тебя лечить.

Лида торопилась: её силы стремительно таяли. В прошлый раз она сумела продержать меня гораздо дольше. Значит, не успела восстановиться. Мало проку, если она будет возвращать меня раз в месяц минут на пятнадцать, а всё остальное время не сможет и рук поднять, чтобы заставить рассечённые нейронные связи прорасти. Если они не восстановятся, всё моё существование – моё настоящее существование! – будет полностью зависеть от подруги. Как ни больно признавать, но это – не дело. Я обязана отпустить её.

Тем более что о самом главном мы уже успели условиться: Лида посоветуется с нашими учителями и попросит их помочь снять с меня проклятие колдунов.

Сегодня Лида вторично соединила разлучённые части моего мозга огненным мостом, я первым делом рассказала ей, о чём поведал мне наш бывший руководитель. Все силы Лиды уходили на то, чтобы удерживать мост, а у меня собственных сил не было. Мы постарались хоть что-то прояснить, но время нашей совместной работы быстро истекло.

– Тася, слушай внимательно. Два раза в неделю у нас с тобой сеанс связи. В девять часов вечера для тебя – не рано?

– Я подстроюсь. Лишь бы тебе удобно…

– Я рассчитала. Оптимально. Один сеанс – основной, другой – подстраховочный. Чтобы в общей сложности получалось не реже раза в неделю. Эти два часа в неделю твоя задача – сама понимаешь какая.

Конечно. Остаться одной, в покое, не занимать ничем мысли, руки-ноги не скрещивать. Только я это сейчас понимаю, но спустя пять минут огненный обруч Лидиных рук погаснет, и я забуду наш разговор напрочь.

– Чтобы ты помнила, я сделаю тебе маленькое внушение. Потом… Тася, прости…

– Одним больше, одним меньше… – Я вздохнула.

Даже от любящей подруги, которая ради меня же старается, принимать лишние внушения в свою бедную, пустую голову не хотелось.

– Таськ, надо!.. Ну хорошо. Давай сама. Пока я держу ещё. Давай, только быстрее!

– Мне бы ключ, – сказала я растерянно, лихорадочно подбирая формулу.

– Вот. Я всё равно собиралась тебе отдать. Ой, не сейчас. Потом сниму с руки. Возьмёшь мои часики, хорошо?

Ещё бы! Прекрасно! Идеальное напоминание и о Лиде, и обо всём, что скрыто теперь от моего повседневного сознания, и об условленном времени.

– Включи в формулу: носить не снимая!

– Лид, а если встанут? Как я их отдам в починку?!

Но, в конце концов, мы быстро сочинили ёмкую формулу.

– Я потом ещё раз повторю её тебе, – обещала подруга. – Таська, ты вернёшься!