Долг аристократа (СИ)

Поблагодарив её и поцеловав руку на прощание, Бэй отправился в свою спальню и ещё долго не мог уснуть, прокручивая в голове события дня. Столько всего произошло, столько чувств было испытано, что, казалось, впечатлений хватило бы на несколько недель. В первую очередь Бэй думал о Гермионе, но ещё его радовала мысль, что ему удалось сегодня избежать конфликта с Поттером и Уизли и даже подружиться с ними.

***

Утром Бэй проснулся со странной решимостью признаться в своих чувствах Гермионе. У него было ощущение, что в их ситуации было бы глупо откладывать разговор по душам. Последствия суда были ещё окончательно не ясны, возможно, уже скоро Гермионе пришлось бы искать другое убежище, поэтому Бэй безрассудно решился сказать самое важное.

Он и правда не знал, насколько глубоки его чувства к Гермионе, но уже не чувствовал себя прежним. Её присутствие всё изменило. Разумеется, была вероятность, что признание только всё испортит, но Бэй решил пойти на этот риск. Не в его характере было пасовать перед сложной ситуацией и ждать, пока она разрешится сама. Если бы не поцелуй в кабинете, он бы ещё попытался задавить в себе симпатию, которая разгоралась с каждым днём, но теперь Бэй чувствовал себя опьянённым и безрассудно желавшим разрешить всё здесь и сейчас.

Он оделся, тщательно подобрав повседневный костюм, спустился на первый этаж, привычно поздоровавшись со всеми портретами и обменявшись сухими кивками с отцом, и позвал к себе Маршалла.

— Доброе утро, сэр.

— Доброе, — рассеянно кивнул Бэй. — Гермиона уже проснулась?

— Из комнаты не выходила, — деликатно отозвался слуга. — Велите разбудить?

Бэй взял бумагу и написал короткую записку, где просил Гермиону спуститься к нему, как только она будет готова. Сложил её пополам и протянул Маршаллу:

— Подсунь записку под дверь Гермионы. Почта ещё не приходила?

— С минуты на минуту, сэр, — отозвался Маршалл и тут же отправился выполнять поручение.

Бэй места себе не находил, шагал из стороны в сторону и напряжённо думал. В ожидании Гермионы нужно было чем-то занять, но в голову ничего не приходило. Она могла прийти через десять минут, а могла задержаться на несколько часов, если в праздники изменяла своей привычке вставать рано. Бэй пытался взять себя в руки, сочинить правильную речь, в которой нужно было предусмотреть всё: правильно обозначить свои чувства, не давить и объяснить, что, каким бы ни был ответ, она в любом случае может оставаться в поместье Солсбери так долго, как пожелает.

Звук открывшейся двери заставил Бэя напряжённо замереть, но это был Маршалл с почтой.

— Что-то ещё, сэр?

Увидев на одном из конвертов герб дома Малфоев, Бэй инстинктивно похолодел и знаком попросил Маршалла остаться. Распечатал письмо и взглядом пробежал по бумаге, наполненной таким официозом, что читать текст было практически невозможно. Бэй пропустил этикетные формулировки, из которых состояло почти всё письмо, и перешёл к сути, которая состояла в следующем: общество аристократов сочувствовало ситуации с судебным разбирательством и выражало уверенность, что «нашего дорогого собрата оклеветали». В связи с этим они предлагали выдать им магглорождённую Гермиону Грейнджер, которая и должна была предстать перед судом, чтобы очистить имя Солсбери. Если она не сдастся добровольно, им нанесут визит.

— В чём дело, сэр? — озадаченно спросил Маршалл, заметив, как стремительно Бэй побледнел.

— Через три дня они будут здесь, — тихо сказал он. — На нас нападут, чтобы забрать Гермиону.

Лицо слуги тут же окаменело, он выпрямился и сурово спросил:

— Какие будут указания, сэр?

У Бэя в голове всё смешалось. Минуту назад он был влюблён и взволнован, а сейчас снова должен был вернуться к роли старшего и мудрого хозяина, готового сделать всё для своих людей. И Гермиона… Как защитить её от рук Пожирателей?

Распахнулась дверь, и появилась она. Бэй прерывисто вдохнул, сложил письмо в несколько раз и ровным голосом сказал Маршаллу:

— Зайди позже.

Тот кивнул и покинул кабинет. Бэй посмотрел на Гермиону, и у него перехватило дыхание. Она выглядела будто бы обычно и по-домашнему, но сейчас она казалась ему совершенно исключительной. А ещё она улыбалась, улыбалась именно ему, словно ожидала чего-то очень приятного. Или думала о приятном. Бэй поднял голову и увидел всё ту же омелу: Фригги так её и не сняла. Гермиона проследила его взгляд и вдруг покраснела.

— Ты хотел, чтобы я зашла? — смущённо спросила она, пытаясь вести себя, как ни в чём не бывало.

— Да, нам нужно поговорить, — кивнул Бэй, стараясь справиться с эмоциями. Он убрал письмо в ящик стола и продолжил: — То, что произошло вчера, натолкнуло меня на определённые мысли… И заставило кое-что осознать.

— Правда? — с волнением спросила Гермиона.

Бэй взглянул на неё и увидел странный свет, который исходил от девушки. Она будто преобразилась всего за одну ночь, в ней зажглось нечто удивительное, делавшее каждый её взгляд значительным. Или же Бэю так только казалось оттого, что он хотел видеть в ней чувства, которые меняли и его тоже.