Долг чести

– Ха, навалял! – в восторге аж заорал тот. – Их родителям так влетело, что они их отправили кого в лагеря, кого по бабушкам. А тех четверых старшаков судить будут. Я сам слышал, что большой срок светит. Тимох, Верка Турина тебя на мотоцикле видела, это правда? Ты по тротуару гнал, и за тобой машина милицейская с сигналами. Еще стреляли тебе по колесам.

– Вранье, – возмутился я. – Я днем всего раз прокатился, на ходу мотоцикл пробовал.

– Ага, а мотоцикл, значит, есть?

– «Минск», мне его отец подарил. Мне – мотоцикл, он его на себя оформил, а себе «Волгу». Пять лет машине, шестьдесят седьмого года. До шестнадцати лет на мотоцикле ездить нельзя, но если никто не поймает, то можно. Я его сам собирал.

– А ты что, в мотоциклах разбираешься? – удивился тот.

– И в машинах тоже, – кивнул я и, чтобы сменить тему, стал расспрашивать о новостях в классе, но тут подошла бабушка.

Я числился за вторым автобусом. Олег, кстати, тоже. Так что я попрощался с бабушкой, он – со своей старшей сестрой, что его привела, и мы устроились в автобусе. Сопровождающая, девушка лет двадцати пяти, видимо, учительница младших классов, проверила нас по спискам и пропустила в автобус. Тот уже полный был, но найти место нам удалось. И вскоре, выстроившись в колонну, в сопровождении милицейской машины «ГАИ», мы направились к выезду из города.

Сам путь занял почти три часа, мы поели в пути, я бутерброды съел, чаю попил, последним с соседом и соседкой поделиться пришлось, втроем сидели, благо все худые были и вполне умещались. Так и добрались до места.

Олег ошибся, описывая лагерь, он имел другой вид, не в лесу, а на окраине небольшой рощи, рядом небольшая речка с оборудованным пляжем. Где рыбачить, есть. Дорога вела к лагерю, на другой стороне речки виднелись крыши какой-то деревни. Олег уже и сам понял, что сведенья неверны, сказал, что этих «Березок» у Москвы как собак не резанных.

За время дороги мы слушали музыку. Нет, к счастью, гитару расчехлять не пришлось, хотя инструмент у меня приметили, просто у одного из пионеров была при себе новомодная «Спидола», крутейший в эти времена аппарат, вот и слушали, что в пути поймает. Я же, поглядывая на радиоприемник, вспоминал свой магнитофон, успел купить его за день до отъезда. Катушечный, отличный магнитофон, новенькая «Яуза-206», которая только-только поступила в продажу. А я ее отхватил в полном комплекте, да еще с десяток катушек номер «15» для записи приобрел. Я его только принес домой, еще не использовал, не было времени. А я собирался делать записи своих песен, пока те не выветрились из памяти.

Магнитофон для повседневной жизни, а я планировал оборудовать студию звукозаписи или использовать чужую. Да и вообще сделать свою подборку музыки, магнитофон – вещь нужная. С собой на Черное море возьмем, подключить его к бортовой сети «Волги» я смогу без проблем, сделаю понижающий адаптер. Ну а пока высаживаемся.

Автобусы уехали, нас выстроили прямо с вещами, отдельно перед нами стояли пионервожатые, директор лагеря лично зачитывал фамилии, называя номер нашей группы.

– Корнев Тимофей. Вторая группа.

Услышав свои данные, я направился к пареньку лет семнадцати, у которого уже собралось с десяток парней примерно моего возраста. Что примечательно, Олег уже был вызван, но попал в третью группу. У девчат были свои подгруппы, в нашу двадцать три девочки попало, так что когда закончили со списками, нас снова выстроили и познакомили с внутренними правилами лагеря.

Кстати, в лагере было с два десятка мальчишек и девчат разного возраста, это те, кто остались на вторую смену. Когда нас повели к небольшим деревянным строениям, там спальни были, то обнаружили что три койки заняты, так что трое влились в нашу группу, они, как старожилы, и стали описывать какие тут порядки и что есть интересного. Сам я занял свободную кровать у окна, старожилы тоже занимали их у окон, там не так душно, опытные. Кроватей на всех хватило.

Сергей, как звали нашего пионервожатого (он, кстати, в десятый класс перешел и ему шестнадцать, выглядел просто старше), из Москвы, но из другой школы. Так вот, убедившись, что мы заняли места, осваиваемся, в тумбочках вещи разложили, велел выходить и выстраиваться, на обед в столовую поведет. Он был готов.

– Минуточку, – сказал я достаточно громко, чтобы все меня услышали. – Хочу сказать, чтобы позже не было недопонимания, что очень дорожу гитарой, и если кто хоть попробует ее коснуться, руки переломаю.

– Очень грозно, – улыбнулся Сергей. – Не волнуйся, никто твой инструмент не тронет, а теперь на выход.

…Жизнь в лагере текла своим чередом. Спортплощадка и досуг были на высоком уровне, так что скучать не приходилось. Посиделки вечерние у костра приобрели новый вкус, когда я стал выходить с гитарой и петь песни. Старался такие, которые подходили детям, а то те песни, что я в гаражах пел, когда машину обмывали, понимали только датые мужики, которые выражали свой восторг смехом и аплодисментами. Тут же пел песни о тайге, о любви, это больше всего, девочки особенно просили, юмористические. Не пел, блатных, не то место.