Долг чести

Нет, все, что произошло со страной, мне нравится. Уровень жизни поднялся на порядок, это так, практически у всех есть автомобили, хорошие дома и квартиры, сейчас машины на электричестве работают, у многих флаеры, лет десять назад начали производить, сейчас у каждого десятого имеются. Границы давно открыты, вся шушера сбежала, а попытавшись вернуться, не встретила понимания, вышвырнули обратно, куда сбежали. Предатели нам не нужны.

Ну а причина, почему бы я не ввязывался в это дело, в том, что постепенно все взвалили на меня. Тяжелая у правителя работа, и честно скажу, повторения я не хочу. Мне не так уж и много осталось, мне все же семьдесят два года уже. Потихоньку дела передаю преемнику, но память постоянно возвращает меня в прошлое. В тот переломный момент, когда за мной приехали в пионерский лагерь «Березка».

Надо сказать, шестьдесят лет прошло, а помню, как будто все было вчера. Приехал знакомый шофер, на той же «Волге», но в этот раз в сопровождении офицера, капитана МВД. Он сообщил, что меня желают видеть, кто именно, я и сам должен догадаться. Я сбегал за вещами, уже знал, что сюда не вернусь, и мы поехали, но не в Москву, а на личную дачу Щелокова.

Байку про оракула рассказывать я не стал, зыбкая версия, поэтому решил сообщить полуправду, мол, я сам Тимофей Корнев, из будущего неведомым путем оказался в собственном теле в детстве. В доказательство – те трое упырей из маньяков, Щелоков подтвердил, всех взяли, доказательства нашли, да и те уже перестали отпираться и дают показания.

Убедить министра было сложно. Я неделю жил у него на даче, писал обо всем, что помню, о развале Союза тоже. Кто руку приложил. Узнав, что в этом косвенно виноват Андропов и он мне не нравится, пришел в отличное расположение духа. Как он жизнь закончил, ему было уже известно.

После этого меня отвезли домой и в течение месяца не трогали, проверяли все, что можно было проверить и убедиться в правдивости моих слов. Ставка на Щелокова сыграла правильно.

Кстати, министр сообщил, что с теми нападающими происходит. Оказалось, действительно один из четверки – дальний родственник начальника отдела, вот и решили закрыть глаза на его делишки, а дружков посадить. Отмазать решили. Однако не удалось, начальника милиции нашего района уволили с лишением пенсии, Попову дали два года условно, а гопников посадили, включая родственника начальника милиции. Наказание не самое суровое, но хоть что-то.

Через два месяца, когда мы с семьей с морского отдыха вернулись, со мной сам Брежнев пообщался, дальше началось сотрудничество. Я немного сгустил краски, мол, в двухтысячных произошел прорыв в космических технологиях, и я в этом разбираюсь.

Меня не заперли, как можно было бы подумать, я жил полноценной жизнью, ходил в школу, учился в консерватории, посещал спортивную секцию, получив КМС по бегу на средние дистанции и первый разряд в лыжах, тоже на средних дистанциях. Дважды выезжал за границу с концертами, пока все же не запретили. Только в соседней квартире жила семейная пара, моя охрана, и в моей комнате стоял сейф, я все, что записывал в специальные тетради, держал в нем.

Я хотел заочно закончить университет на инженера, но мне не дали, отправился по партийной линии. Меня быстро двигали вперед, и вот уже в девяносто шестом я стал заместителем генерального секретаря ЦК КПССС, вернули эту должность, тогда им был Виктор Глушко.

Почти тридцать пять лет я правил страной, полгода до юбилея не дотянул. Через три дня сдаю полномочия и ухожу на покой. Чую, немного мне осталось, уже дважды откачивали. Тело было здоровым, но два ранения сказались, сердце у меня пересажено. Надеюсь, следующее тело получу в другом мире. Я был почему-то уверен, что моя жизнь на этом не закончится.

А какие изменения были в Союзе? Брежнев умер в восемьдесят восьмом, старость подкралась незаметно, но дела сдал еще в восемьдесят третьем. Генеральным секретарем стал Щелоков, но просидел всего пять лет, передав пост Глушко, а тот уже мне, в девяносто восьмом.

Щелоков умер в девяносто седьмом году. Уходила старая гвардия. Андропов был снят с должности и отправлен на пенсию в семьдесят шестом, когда организовал мое похищение, ох и пострелял я тогда, многие в тот год полетели со своих постов. А когда генеральным секретарем стал Щелоков, Андропов был отправлен в ссылку, но до маразма не доходили, и все, что Андропов выслужил, осталось при нем. В восемьдесят девятом умер, тут он прожил дольше, занялся здоровьем, и вот результат.

Какие были изменения по самой стране… В восемьдесят втором была подготовлена и активирована программа открытия железного занавеса. Да, любой советский гражданин, кроме ученых, относящихся к особо секретным работам, могли получить паспорт и отправиться путешествовать, а могли и сменить гражданство. Брежнев специально это сделал перед отставкой. Чтобы помнили, что при нем рухнул железный занавес.