Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]

В 1918 году в Берлине была организована провокация, направленная против советской дипломатической почты, имевшая своей конечной целью разрыв дипломатических отношений с Российской Советской республикой. Как впоследствии признал канцлер Баденский, ее главный организатор, «4 ноября вечером на Силезском вокзале ящик дипкурьера, согласно плану, раскололся». Причем в ту же минуту (!) платформу окружила полиция, которая, попирая нормы дипломатического права, не допустила к диппочте ни советского представителя, ни дипкурьеров. Было заявлено, что в расколотом ящике оказались «немецкие революционные листки». Ссылаясь на якобы допущенное нарушение статьи 2 Брестского договора, запрещающей договаривающимся сторонам заниматься агитацией друг против друга, германское правительство, не приняв протестов посла РСФСР, предложило ему покинуть Берлин в течение 48 часов.

Известна нота полномочного представителя РСФСР в Польше от 10 октября 1921 года, в которой говорилось, что начиная с 20 сентября ни один курьер российского полномочного представителя «не приехал из Варшавы в Москву, чтобы у него не было инцидента с багажом». В то же время советская сторона предоставляла льготы и даже разрешала польским курьерам пользоваться специальным вагоном НКИД, который прицеплялся к скорым поездам, что освобождало курьеров от необходимости «считаться с железнодорожными ограничениями».

Советское правительство наделяло своих дипкурьеров дипломатическими паспортами с дипломатическими визами. Дипломатические визы выдавались беспрепятственно и иностранным курьерам. Это означало, что за ними признавались дипломатические привилегии и иммунитеты. Поэтому факт отказа швейцарской миссией в Берлине во въездной визе дипломатическому курьеру РСФСР в Швейцарию был оценен наркомом Чичериным «как грубое нарушение самых элементарных правил международного общения и как недопустимый и враждебный акт…».

14 февраля 1923 года на станции Бренер советскому дипкурьеру — он ездил между Римом и Берлином — пограничные власти заявили: поскольку он русский, то должен выйти из вагона и пойти в комиссариат для досмотра багажа; ни к кому из других пассажиров такого требования предъявлено не было. Советская сторона расценила этот случай как посягательство на права дипломатических курьеров, «пользующихся во всех цивилизованных странах общеизвестными привилегиями, вытекающими из их высокоответственных функций». Были выражены «серьезные опасения за целостность самой дипломатической почты, поскольку имеют место посягательства со стороны местных чиновников на личный иммунитет дипломатических курьеров».

В ноте полпреда СССР в Польше Войкова от 11 июля 1925 года говорилось, что «взаимное стремление к принятию абсолютно всех мер к беспрепятственному и наибыстрейшему продвижению дипломатической почты является элементарным условием всяких дипломатических отношений».

На станции Мукден 11 ноября 1925 года подвергся личному досмотру дипкурьер Короткое, следовавший из Москвы в Пекин, и была вскрыта запечатанная дипломатическая почта. Советское посольство расценило это как случай «исключительного и почти неслыханного в международно-правовых отношениях нарушения иммунитета дипломатического курьера и неприкосновенности дипломатической почты».

Скупые строки дипломатических документов… Но какая борьба скрыта за их страницами! Задержан дипкурьер…

Несколько столетий существуют дипломатические курьеры. И все это время их сумки были соблазнительнейшей добычей для всякого рода разведчиков и авантюристов. Задержали дипкурьера, и посол, не получив вовремя инструкции, сделал неверный шаг… Выкрали депешу, прочли, а потом, ловко запечатав, положили обратно. Но этой депеше уже грош цена, дипломатическая битва, не успев начаться, проиграна, карты-то известны. Еще в позапрошлом веке граф де Монморен писал французскому агенту в Италии: «Тщательно шифруйте ваши депеши, даже те, которые доверяете испанским курьерам: не говоря о других случайностях, могут захватить и самих курьеров; такие примеры бывали». Известный русский поэт и дипломат А. Д. Кантемир предупреждал свое правительство. «В Лондоне обыкновенно всех чужестранных министров письма распечатывают и имеют искусных людей для разбирания цифирей (т. е. шифров) на всяком языке». Бывало, что некий правитель, тайно распорядившись вскрыть на границе запечатанный пакет дипкурьера, потом во всеуслышание отнекивался: извините, мол, это не нарочно, чиновники уж больно нерадивы да ретивы, что с них возьмешь?