Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]

Пока Турчан с риском для жизни добирался до станции Уцяны, где ему удалось вручить послание представителю германского командования, Совет Народных Комиссаров обратился к рабочим и крестьянам с ленинским воззванием «Социалистическое отечество в опасности». Навстречу оккупантам выступили отряды красногвардейцев и моряков Балтийского флота. 23 февраля в 10.30 Турчан доложил Ленину о выполнении задания и передал ему условия, на которых Германия соглашалась возобновить переговоры и подписать мир. В этот же день молодая Красная Армия преградила под Псковом, Нарвой и Ревелем дорогу немецким войскам. Положение Петрограда улучшилось, но опасность дальнейшего германского наступления не миновала.

В вечернем выпуске «Правды» 23 февраля был опубликован для всеобщего сведения привезенный Турчаном ответ германского правительства. Утром 24 февраля сообщение о принятии условий мира передается по радио в Берлин, и Совнарком посылает в Брест делегацию для подписания договора. Но на этот раз в ставку германского верховного командования поехал другой дипкурьер — адъютант Крыленко В. А. Баландин[44]. Иногда спрашивают, а почему не Турчан — ведь ему уже была известна дорога? Турчана свалил с ног сыпной тиф.

Для Советского государства было чрезвычайно важно вступить в дипломатические отношения с другими странами, добиться признания с их стороны. В условиях враждебного противодействия всего капиталистического мира это было сделать непросто. И среди первых официальных представителей молодого Советского государства, которых западные страны были вынуждены принимать на своей территории, были дипломатические курьеры.

Это объясняется особым положением института дипломатических курьеров в общепринятых правилах, которых государства придерживаются в своих взаимоотношениях и которые называются международным правом.

Основой этого особого положения являлось то, что государства в силу древних традиций могли беспрепятственно посылать своих дипломатических курьеров для связи со своими представителями в других странах и в то же время обязаны были пропускать на свою территорию или через нее чужих дипломатических курьеров, следующих к своим министрам, послам, посланникам или поверенным в делах. При этом, что весьма важно, дипломатический курьер считался лицом неприкосновенным и не подлежал задержанию, точно так же как и следующая с ним почта.

Такое особое положение дипломатическо-курьерской связи, выработанное веками, не задевало чьего-либо суверенитета, не ставило кого-либо в зависимое положение, и у Советской России не было оснований от него отказываться. Поэтому комиссарам в пограничных пунктах Российской республики инструкцией от 30 декабря 1917 года вменялось «на прежних основаниях пропускать лиц с дипломатическими паспортами», то есть и дипкурьеров, предлагалось досматривать только «неопечатанные вещи дипкурьеров».

Международное право, предоставляя государствам возможность посылать дипломатических курьеров за границу, предусматривало и адреса, куда они могли быть направлены. В основном это были посольства, дипломатические миссии или отдельные дипломатические агенты.

Ни того, ни другого, ни третьего у Советской России в тот период не было. Интересы нашего государства в таких условиях представляли на международной арене миссии Красного Креста и немногочисленные торговые представители. Советское правительство в двусторонних договорах шло по пути предоставления этим миссиям и представителям права на использование дипломатических курьеров. Так, в 1920 году правом обмена курьерами «с запечатанными недосматриваемыми пакетами» пользовались торговые представители в Великобритании, Швеции, Швейцарии, Норвегии. В то же время Франция отказала миссии Красного Креста в праве пользоваться «неприкосновенной почтой», считая, что такой почтой могут пользоваться только дипломатические представительства.

Западные страны нередко злоупотребляли теми возможностями, которые им открывало особое положение дипломатических курьеров. Так, полномочный представитель РСФСР в Германии в своей ноте от 7 октября 1918 года приводит целый перечень злоупотреблений; в германском консульстве принимали различные драгоценности богатых москвичей и отправляли их в Германию диппочтой.

Известный специалист в области международного права А. В. Сабанин вынужден был констатировать, что дипломатическая почта «сделалась для некоторых государств — кроме злостной спекуляции — чуть ли не средством к поддержанию на уровне своего золотого запаса».