ДОЛГ И ОТВАГА

Я отвечал, насколько мог, подробно. Американец слушал меня с некоторым недоверием. Затем спросил:

— М-р Шапик, судя по вашему произношению, вы, очевидно, жили в Нью-Йорке, не так ли?

Я подтвердил.

— Скажите, пожалуйста,— продолжал он,— что заставило вас уехать из США в страну, где царит страшная разруха. Ведь в США для каждого молодого предприимчивого человека имеются богатые перспективы. Разве в Америке вы плохо зарабатывали?

— С заработком всякое бывало,— ответил я.— Но не в этом суть. Просто очень хотелось возвратиться на родину. Разве я исключение? В первой половине 1921 года, когда я работал в советском консульстве в Либаве, из США «самотеком» без виз в Советскую страну уехало более 16 тысяч человек. А сейчас они в трудных условиях работают на фабриках, заводах, в сельском хозяйстве, помогают преодолевать разруху…. Приезжайте к нам,— добавил я,— увидите все сами!

Мои ответы, видимо, не расходились с ответами, ранее данными Л. Б. Красиным, и он весело засмеялся. Американец был в замешательстве. Он раздраженно посмотрел на Красина и сквозь зубы процедил:

— Возможно мы, американцы, действительно мало знаем о Советской России.

Потом поблагодарил за информацию. Чувствовалось, однако, что она была ему не по нутру.

Когда американец ушел, Красин посмотрел на меня и, усмехаясь, сказал:

— Этот человек до вашего прихода сидел у меня уже более часа и все твердил, что хочет узнать достоверные факты. И не от кого-либо, а от человека, только что приехавшего из Советской России. Тут я и решил вас познакомить с этим любознательным американцем. Судя по всему, кое над чем ему теперь придется поразмыслить!

Нельзя не помянуть добрым словом наших славных гонцов, погибших за кордоном в первые годы установления Советской власти. Л. К. Мартене в своих показаниях 30 января 1920 года в подкомитете сената США подтвердил, что из двадцати курьеров, курсировавших между Нью-Йорком и Москвой, десять были арестованы и что «несколько наших курьеров были расстреляны в Финляндии…».

Это были настоящие герои — борцы и революционеры, которые во имя идеалов коммунизма шли на подвиг. Их беззаветное мужество и отвагу признавали не только наши друзья.

Небезынтересно привести статью редактора лондонской газеты «Дейли геральд», видного лейбориста Дж. Ленсбэри , которая была им прислана в Лондон из Финляндии в феврале 1920 года.

«ОНИ ЗНАЮТ, КАК УМИРАТЬ»

Большевистские курьеры проходят между Финляндией и Россией только ночью. Они держат свою жизнь в собственных руках, и многие из них были расстреляны. Один молодой парень — многим из них около двадцати лет — был ранен. Переходя лед, на расстоянии нескольких сот метров от берега упал в прорубь, но ему удалось выкарабкаться. Несмотря на слабость от потери крови, он опять двинулся вперед, но стрельба возобновилась, он был ранен вторично и пополз по льду до холма, где прятался до ночи. Слабый и истощенный, он дополз на четвереньках к месту назначения. Пролежав несколько месяцев в больнице, он затем добровольно вернулся к выполнению столь опасного дела. Он и поныне готов жертвовать собой во имя идеи.

Один американский офицер, с которым я как-то обедал, не защищавший ни ту, ни другую сторону, но чувствующий, что необходимо горячо поддержать мир, сказал мне: «Что-то благородное должно быть в большевизме, потому что они, как истинные мученики всех веков, идут на смерть со стойкостью и простотой выше всякой похвалы…»

Таков был тернистый путь первых наших курьеров.

Мне довелось встречаться с некоторыми товарищами, которым несмотря на неимоверные трудности все же удалось благополучно добраться до Нью-Йорка. Но, увы, позже многих из них я уже больше не встречал.

МОИ ВСТРЕЧИ С ДИПЛОМАТИЧЕСКИМИ КУРЬЕРАМИ

Е. Б. Рубинин

Те, кому пришлось работать на поприще советской дипломатии в первые годы существования Советского государства, знают, какую роль играли тогда эти скромные сотрудники Народного комиссариата по иностранным делам — дипломатические курьеры.

На первый взгляд работа дипломатического курьера представляется очень простой: принять в Наркоминделе, в специальном отделе (который так и назывался «Отдел дипкурьеров»), должным образом упакованную и опечатанную вализу, которая чаще всего имела форму чемодана, и довезти ее в неприкосновенности до адресата, каковым было определенное советское полпредство за границей. Такую же операцию дипкурьер проделывал затем в обратном направлении — на этот раз с дипломатической почтой, которую ему вручали в полпредстве для доставки в Наркоминдел.