Долг любви

С каждой минутой я приближалась к концу. К тому, что больше не увижу своих родителей, и с каждой минутой, ком в горле, не давал мне дышать. Давясь слезами, я смотрела в окно, пытаясь справиться с эмоциями. Но чем ближе я подъезжала к дому, тем сильнее становились они. Антонио взял мою руку и сжал, словно говорил: «Держись милая, я рядом!» От неожиданности, я обернулась и посмотрела в его глаза, ища в нем подвох. Но его глаза были направлены на дорогу, губы сжаты, а костяшки на пальцах побелели оттого, как сильно он сжимал руль.

– Спасибо – глухо прошептала я.

Подъехав к дому, я прислонилась лицом к стеклу и закрыла глаза, пытаясь справиться с эмоциями.

– Прошу, Господи прошу! Дай мне сил вынести это! – шептала я.

Message to the Bears- You Are a Memory

В этот момент дверь открылась и Антонио, протянув мне руку, помог вылезти из машины. Зайдя в дом, я вдохнула его запах. Запах родительского дома, запах любви и заботы, когда-то обитавшей здесь. Но этого больше не чувствовалось. Я знала, что больше здесь не будет этого.

Папа больше не распахнет своих объятий, чтобы обнять меня, не пожалеет и не погладит по голове, если я упаду, и больше никогда не поругает и не закричит, если сделаю что-то плохое. Также, как и мама. Их нет, и вместе с ними, умерла какая-то часть меня.

Я молча поднялась в свою комнату. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я уехала. Все было так, как я оставила. Видимо отец надеялся, что я скоро забуду Антонио и вернусь. Антонио занес чемодан в комнату и тихонько вышел, ничего не говоря. Я разделась и пошла в душ.

Стоя под струями воды, я пыталась смыть с себя усталость, страх, боль, вину. Вину, за то, что так и не приехала к нему, когда он столько раз просил. Боль от того, что не смогла попрощаться с ним. Страх, который сковывал меня словно оковами, страх, за то, что больше никому не нужна. Смыть с себя это все и больше не чувствовать этой ужасающей пустоты и одиночества! Простояв так и забыв о времени, я выплескивала шквал эмоций, запертых столько времени во мне, поэтому, когда я услышала голос Антонио, то не сразу сообразила, что это не мое очередное видение, а живой голос.

– Адалина! С тобой все хорошо? – спросил он

– Хорошо! Хорошо! Я выхожу – сказала я, испугавшись, что он войдет.

Выйдя из душа, я села за столик, и взглянув на себя, ужаснулась. Опухшие, красные глаза и такой же нос, украшали мое лицо, лучше всяких румян. И я плюнула, понимая, что могу и не краситься, да я, и не обязана. Я высушила волосы, надела черное платье, которое подчеркивало мою фигуру, и обула простые черные балетки, проигнорировав туфли. Последним штрихом была шляпка с черной вуалью. Оставив распущенные волосы, и надев ее, я опустила вуаль, которая прикрывала мое лицо.

Мое тело прикрывало платье, а балетки ноги, и лишь моя душа была не прикрыта. Она была обнажена и кровоточила, и не было в мире такого саванна, в который ее можно было завернуть…

В церкви было слишком много народу, все старались выразить свои соболезнования, а мне лишь хотелось, чтобы это все поскорее закончилось. Антонио всю мессу, держал меня за руку, боясь видимо, что я могу упасть в обморок. Мое лицо прикрывала вуаль, но он видел, что по моим щекам струятся слезы. Он сжимал мою руку и старался за меня принимать все слова сочувствия, давая мне время проститься с отцом и прийти в себя.

Прийти в себя! Что это значит?

Быть вежливой и веселой? Улыбаться всем и говорить, что все будет хорошо?

Что я в порядке? Что это?

В таких ситуациях, человек никогда не придет в себя, не для кого, да и не зачем! Я посмотрела на него, благодаря Бога, за то, что он делал все это за меня.

Что теперь будет? Что делать теперь, когда я совсем одна?

Глядя на него я думала, кто мы друг для друга? Друзья? Враги? Непонятно. Я мечтала лишь об одном, остаться одной и никого не видеть и, словно прочитав мои мысли, он прошептал мне на ухо:

– Скоро мы уже поедем домой, и ты сможешь побыть одна!

Стоило ему произнести эти слова, как я поняла, что не хочу оставаться одна, хотела, чтобы он был рядом. И боясь, что он уйдет, я прошептала:

– Ты побудешь со мной? Хотя бы ненадолго? – мои глаза были полны мольбы и боли, и он не смог отказаться.

– Конечно! Сколько потребуется!

Этот день навсегда останется в моей памяти, как самый тяжелый. Я не помнила, как все закончилось, когда я очнулась, мы уже подъехали к дому. Зайдя в дом, я скинула балетки и шляпку и, пройдя к бару, плеснула себе виски. Осушив залпом бокал, я налила еще и, взяв его в руки, прошла к дивану. Присев на него, я поджала ноги и, откинувшись на спинку, закрыла глаза.

Слезы тут же предательски потекли по щекам, словно их было недостаточно, и они норовили утопить меня и всех, кто был рядом. Я сделала глоток, чтобы успокоится и, открыв глаза, увидела, как на меня смотрят самый красивые зеленые глаза в мире.