Долг лорда

Ровно через четыре часа я закончил демонтаж чужих и установку своих заклинаний, попутно удостоверившись в том, что всё работает как надо. Барьеры внешнего и внутреннего типов, маноотводы, резервуары с моей нейтральной маной и дополнительные элементы, единственным призванием которых был анализ того, что могло произойти. В частности, я предполагал, что этот явно не имеющий ничего общего с материальным миром зов повлияет на душу, и если я буду в её пространстве, то происходящее снаружи может оказаться загадкой. Обещания Марека — это, конечно, весомо, но и своими знаниями тоже нужно обзаводиться. Мне был интересен этот мир, интересно то, как здесь всё устроено, и ценил я каждую крупицу знаний. А уж если крупица подобна той, что сейчас, возможно, лежала передо мной…

Встав перед черепом, я аккуратно изъял из себя каплю крови, капнув ею на поверхность кости. И в момент, когда это произошло, скелет вздрогнул, а в голове раздался тихий, кажущийся обычным, но при этом пропитанный чем-то потусторонним голос:

— Кто… ты?

Кажется, в этом дивном мире за жизнь цепляются даже такие кости. Иначе объяснить слабую, но уверенную просьбу впустить гостя в пространство моей души объяснить было невозможно.

Но в отличии от Марека он, хотя бы, постучался…

Глава 8. Легенды вечны. Часть II

— Кто… ты?

— Случайный путник, забрёдший к твоим останкам.

Сущность… Да даже не сущность, а её эхо, представшее передо мной было столь слабо, что даже при всём желании не смогло бы силой пройти через естественную защиту моей души. И повторить подвиг Марека, миновав её, оно не сумело. Или даже не пыталось — кто их разберёт, этих лишённых тел жителей условного астрала. Я их ещё раньше, работая на Всевышнего, недолюбливал, а уж теперь, не имея никакой защиты кроме своей собственной силы, сталкиваться с ними мне было страшно. Тот же Авалон был очень и очень опасным существом сам по себе, а Марек — чудовищно сильный маг прошлого. И дрожащая, — отнюдь не от страха, — передо мной тень, некогда бывшая драконом казалась отнюдь не более слабой. Это трудно объяснить, но этот конкретный дракон внушал благоговейный трепет вместе с могучим желанием держаться от него подальше — всё моё естество было против общения… но человек тем и прекрасен, что инстинкты для него не играют главенствующей роли.

Тем временем сущность осмотрелась, оценила мой внешний вид моего духовного тела — после чего чуть качнула головой:

— Ты столь стар, но сил в тебе совсем немного. И моего наследия лишь две жалкие капли… — В словах дракона скользила даже не грусть, а полное, абсолютное, всепоглощающее отчаяние. Ему было больно от того, что приходилось говорить, и боль эту я чувствовал куда ярче, нежели правдивость слов Марека. Да и моя упрочнившаяся за эти годы связь с Гессой как будто была более блеклой в сравнении с испытываемым сейчас отражением драконьих чувств. — Покажи мне, что произошло. Покажи, какие события превратили магов в их блеклые тени…

Сущность дракона, казалось, обрела чуть больше стабильности, и теперь в этом полупрозрачном тумане я мог хотя бы различить контуры его фигуры. Фактически, он выглядел примерно так, как можно было себе представить глядя на его останки. Угловатый и массивный, с не самой длинной шеей и по-настоящему огромными крыльями, дракон разительно отличался от Доу и тех своих сородичей, которых мне показывал Марек.

— Я никогда прежде не показывал кому-то свои воспоминания. И лично я не видел той войны…

— Если ты не умеешь, то хотя бы на словах скажи, что произошло. Мне… — Дракон чуть опустил голову. — … сложно соврать. Как и тебе.

— Но взамен я хочу услышать ответы на некоторые свои вопросы.

Насколько я мог судить, состояние дракона стабилизировалось, и более ему не было необходимости сосредотачиваться лишь на поддержании своего существования. Почему я так решил? Из-за того, что поначалу его слова были едва слышны, а паузы между ними — растянуты. С течением времени же он восстановился, и к нынешнему моменту его речь стала неотличима от таковой у нормального человека. На дракона он не тянул, так как говорил вслух, и челюсти его при разговоре очень даже шевелились.

— Ты пробудил меня, но сделал это без надлежащей подготовки. — Мне послышался укор. — Из-за этого даже здесь просуществовать мне суждено недолго. Но я дам ответы, которые тебе нужны, если ты задашь правильные вопросы.

— Да будет так. — Кивнул я — и обезличенно пересказал события далёких лет, обобщив всё то, что было известно мне самому. Дракон внимательно слушал, с каждым моим словом становясь всё менее и менее величественным. Под конец же моей речи он и вовсе как будто уменьшился, жестом попросив остановиться. В исполнении дракона это выглядело оригинально, но вполне понятно. — …?

— Всё, что ты описал — всё это моя вина. Мир бы процветал и дальше, если бы не мои еретические идеи. Тысячи лет мир процветал, и столь быстро истлел… Могу я попросить тебя об одной эгоистичной вещи, демон, в чьих жилах течёт моя кровь?