Долг лорда

Нам не нужно было ничего более говорить — эмоций было более, чем достаточно. Простояв в обнимку друг с другом несколько минут, я, наконец, набрался решимости сделать последний шаг. Шаг назад, формирование непроницаемой стены вокруг — и открытие чёрного зёва портала, по другую сторону которого находилось всеобъемлющее пространство, из которого можно было попасть в любую точку этого мира.

Но самое главное — это то, что именно туда когда-то тянулся ныне повреждённый канал.

Вплоть до момента перемещения я, идя к порталу, смотрел на Гессу, стараясь как следует её запомнить. Был ли я уверен в том, что смогу вернуться? Нет. Все мои знания о канале ограничивались методами восстановления и тем фактом, что туда можно войти, но нельзя выйти. Ни Доу, ни Марек никогда не были здесь лично, и посещали, скорее всего, лишь тот предбанник, в котором я сейчас находился.

Пустота — и сиротливо плывущий в ней мир, над которым то и дело всплывали серебряные искры. Какие-то задерживались над поверхностью и будто бы раздумывали над тем, куда им податься, а какие-то без остановки устремлялись вдаль, где распадались на тысячи тысяч мельчайших частиц. Искажённое пространство спутывало восприятие, не позволяло определить, где и что находится, но в этом была какая-то своя прелесть: совершенно уникальный опыт, которым, я надеюсь, не обзаведётся больше никто.

— Вот, что значит «раствориться в пустоте», да…?

Дарих не врал. Некоторые души действительно существуют какое-то время после смерти тела, а это значит, что мне лучше поторопиться.

Ориентируясь лишь на свои ощущения и на то, куда меня вёл зов мироздания, я с невероятной скоростью перемещался из одной точки в другую, пытаясь как можно точнее «услышать» местонахождение конечного пункта. А спустя сотню перелётов в этой пустоте я, наконец, отыскал канал.

Его нельзя было увидеть со стороны, ведь ни глубиной, ни шириной он не обладал. Обычная точка, в которую на самом деле могли поместиться десятки таких миров, как тот, что находился где-то неподалёку. Бесконечно маленький — и настолько же большой, канал был буквально свёрнут, и снаружи исправить это было действительно невозможно.

Но самым ироничным было то, что для его восстановления не нужна была ни великая сила, ни, с недавних пор, драконья кровь. Дарих наглядно показал, что ходить через порталы может кто угодно — достаточно было лишь что-то сделать с этим пространством.

Что-то, до чего ни Доу, ни Марек не додумались, и теперь я вынужден жертвовать собой. Сколько раз называл себя не-героем, сколько боролся с желанием помочь всем и сразу — а что толку, если сейчас я здесь?

Вздохнув, я сунул руку за пазуху и снял с шеи талисман — три четверти монетки, в которых были запечатаны эмоции Гессы. Я предполагал, какие именно, но решил удостовериться лично. Кто знает, не лишусь ли я всех вещей в самом канале, а память со мной будет всегда.

Или, по крайней мере, её сложнее всего у меня отнять.

Хрустнул металл, и в моё сознание устремился такой родной и приятный поток любви, ожидания и надежды, что нежелание переступать черту заполнило всё сознание. Жаль только, что я слишком ответственный идиот, чтобы вот так послать всё и всех в тартар и вернуться домой. Таким образом я подведу не только себя, но и семью. К сожалению, вечного во вселенной в принципе не существует.

— Зол! Зол, мать твою! — Знакомый голос. Очень, очень знакомый. Я обернулся — но не увидел никого и ничего, принявшись в панике обшаривать окружающую пустоту восприятием и совершенно позабыв о том, что здесь это работает не так, как в обычном мире. Вдруг мимо кто-то пронёсся, а я даже не рассмотрел, кто именно — приходилось целиком и полностью полагаться на свои глаза, которые без поддержки магии не поспевали за этим изменчивым измерением. — Ты не серчай, друг, но из нас двоих меньше всего потеряю именно я.

Ещё один разворот — и я успеваю заметить запыхавшегося, отчего-то улыбающегося и салютующего мне Кэла, слишком близко подошедшего к каналу. Я успел лишь открыть рот, но не издать звук: попаданца, которого я сначала обманывал ради собственной выгоды, и только спустя несколько лет стал считать другом, засосало в канал.

Ступор.

Только так можно описать то состояние, в котором я, дочерта старый, проживший триста лет идиот впал, когда один из тех немногих, ради кого я решил пожертвовать собой — исчез. Покинул этот мир навсегда, сгинув в канале и, я надеюсь, получив возможность реинкарнировать вместе со всеми душами, что практически сразу медленно, но уверенно начали тянуться в моём направлении. Их скорость увеличивалась вместе с тем как точка приобретала объём: сначала плоская линия, после — треугольник, а теперь почти круг, ведущий в залитый белым светом тоннель.

И если туда летели души, часть которых уже ушла на перерождение, перейдя через границу, то в обратную сторону лилась мана и прана в таких объёмах, что даже самый лютый скептик, увидев такую картину, поверил бы в рассказы про великое прошлое этого мира.