Долг (ЛП)

Поэтому я перешел через улицу, направляясь в место, которое назвал бы своим пабом, хотя жил по соседству всего лишь две недели. Я ждал снаружи с выпивкой, слушая, как курильщики ноют о своей работе и браках без любви. Сидел и ждал, пока не увидел, как она вместе с подругой вышла из церкви и отправилась в паб.

Я сел внутри с пивом, ушел с головой в «Танец с драконами» (при. пер. роман в жанре эпического фэнтези за авторством американского писателя Джорджа Р. Р. Мартина, пятая часть саги «Песнь Льда и Пламени») и сделал вид, что уже давно сижу здесь.

Я не планировал долго разговаривать с ней. У меня была заготовлена речь. Я бы объяснил ей, кто я такой, кем я был, а потом рассказал бы, что стрельба случилась по моей вине. Сказал бы, что сожалею и прошу ее о милости, что угодно, чтобы избавиться от этой вины.

Но несколько недель назад все стало меняться. Чем больше я видел ее по телевизору, словно чертово олицетворение этой катастрофы, тем больше понимал, что недостаточно просто сказать, что я сожалею.

И теперь, когда она была здесь, я понял, что этого никогда не будет достаточно.

Наверное, я мог бы остаться в тени. Мог бы просто наблюдать за ней и, может быть, найти успокоение в том факте, что она, похоже, держится очень хорошо. Я был на пути к тому, чтобы притвориться, будто ее не существует.

Но затем она начала падать.

И у меня не было выбора.

Я подошёл, помог ей, и теперь понимаю, что не могу отвернуться.

В данный момент я почти боюсь повернуться к ней спиной и пойти в бар, как будто с ней может что-то случится, пока она в туалете. Словно без меня рядом она беззащитная жертва. Я знаю, что это не так.

Но все же беру напитки так быстро, как могу - две пинты лагера - а затем ставлю туда, где я сидел раньше. Ей легче забираться и выбираться из кабинки.

Что ты делаешь, что творишь?

Голос, тот голос, который преследует меня с августа, шепчет мне на ухо. Я знаю, что я, вероятно, должен уйти. Понимаю, что ее улыбки и стойкости должно быть достаточно, чтобы сказать мне: с ней все в порядке. С ней все будет хорошо и без моей помощи, без правды. Я никто для нее, просто незнакомец. Ей не нужно знать меня. Так для нее будет лучше.

И все же, я остаюсь.

Внезапно она оказывается рядом со столом и смотрит на меня. А я даже не слышал, как она вышла из туалета.

— На этих штуковинах ты тихая, как мышь, — говорю ей, снова играя роль очаровательного незнакомца, безобидного мужчины в баре.

— Я громкая, лишь когда открываю рот, — отвечает она, посылая мне дерзкую улыбку.

У нее великолепная улыбка. Все в ней великолепно. Я понимаю, почему СМИ зацепились за ее образ и ее историю. Нет ничего более привлекательного или душераздирающего, чем красивая молодая женщина в беде. Джессика словно создана для экрана, зарабатывает их симпатию, располагает к себе из-за того, что с ней произошло.

Ее челюсть и скулы резкие, почти мужские, как и ямочка на подбородке. Но губы полные, пышные, женственные, легко изгибаются в широкую улыбку. Ее глаза темно-синие и очень выразительные, а волосы, цвета осенних листьев, густые, длинные и блестящие, уложены на прямой пробор. Ее лицо не соответствует современным стандартам красоты, но много лет назад ни один великий художник умер бы, лишь бы у него была возможность нарисовать ее портрет.

Я осознаю, что пялюсь на неё, как чертов идиот. Последнее, чего я хочу, заставить ее почувствовать себя некомфортно.

Так что указываю на кабинку.

— Присаживайся. Не посмею предложить тебе помощь, знаю, ты это ненавидишь.

Она странно смотрит на меня.

— Ты, кажется, уже довольно много знаешь обо мне. Уверен, что мы нигде не встречались?

У меня перехватывает дыхание, даже несмотря на то, что я понимаю, она шутит.

Джессика садится в кабинку и поднимает свой бокал.

— Что ж, хоть я, вероятно, не успею допить это, спасибо за выпивку.

Я поднимаю свой бокал, кивая ей.

— Sl'ainte^[4], — говорю ей.

— Sl'ainte, — произносит она в ответ. Делает глоток и ненадолго закрывает глаза. Это даже не лучшее пиво. Пены почти нет, и бочонок нужно сменить, и все же она наслаждается напитком, будто это лучшее, что она пробовала за всю свою жизнь. И я задаюсь вопросом, все ли в ее жизни сейчас кажется другим, лишь потому, что ей пришлось посмотреть в лицо смерти.

Опять же, я много раз видел смерть.

Много раз умирал.

Единственное, что изменилось во мне - осознание того, что мне нужно выбраться, что я должен вернуться к той жизни, которая у меня была, где смерть не следовала за мной, как рой злых пчел.

Но было слишком поздно. К тому времени, когда я решил не возвращаться в армию на еще один срок, Льюис Смит нанес свой урон. Сумасшедший открыл огонь в центре Лондона, убив многих.

Но не Джессику. Говорят, она одна из счастливчиков, но не уверен, согласна ли она с этим. Можно считаться счастливчиком, если тебе с самого начала удалось избежать всего этого.