Долг. Мемуары министра войны

В середине января 2008 года я объявил, что мы отправим 3200 морских пехотинцев на «единоразовую дислокацию» в Афганистан в апреле, в результате чего общая численность нашего контингента составит около 31 000 человек. Тогда же я написал официальное письмо своим коллегам министрам в правительствах стран, которые, как мы полагали, способны на большее в нынешней ситуации. Я написал, что морские пехотинцы – своего рода мостик к событиям предстоящей осени и что отказ союзников выполнить свои обязательства ставит под угрозу миссию альянса как таковую.

В стремлении добиться на саммите НАТО общего заявления о решительной поддержке афганской миссии я невольно сам себе поставил подножку, не уследив за своим языком в интервью Питеру Спигелу из «Лос-Анджелес таймс», опубликованном 16 января. Спигел поинтересовался успехами борьбы с повстанцами. И я ответил ему прямо: «Меня тревожит, что мы направляем туда [военных советников], которые не подготовлены должным образом. Меня тревожит, что некоторые воинские подразделения не знают, как воевать против повстанцев… Большинство европейских сил, сил НАТО, не обучены противостоять повстанцам, они обучены разве что для действий в Фульдском коридоре» (это область в Германии, откуда, как считалось, скорее всего начнется советское вторжение в Западную Европу[63]).

Вообще-то моя любимая присказка гласит: «Не упусти шанс заткнуться вовремя», – но в данном случае я ей не последовал. Само собой разумеется, начался настоящий ад. НАТО оскорбилось. Эдельман доложил мне, что союзники сильно расстроены, а некоторые страны думают, будто мои критические замечания направлены конкретно против них. Эрик позвонил своим коллегам из Великобритании, Канады и Нидерландов, а также генеральному секретарю НАТО, и все они были изрядно обеспокоены последствиями моего интервью. На следующий день на специальной пресс-конференции я сказал, что мои замечания характеризовали проблему в целом: я вовсе не проводил сравнения между американскими войсками и солдатами других стран и надеюсь, что союзники воспользуются возможностями обучения борьбе с повстанцами. Соединенные Штаты после Вьетнама забыли, как воевать с партизанами, добавил я, и повторное обучение весьма недешево обошлось нам в Ираке и Афганистане. Слава богу, страсти улеглись.

Поездка в Европу в начале февраля предоставила мне случай наладить отношения. Но я не переставал публично говорить о проблемах и вызовах для альянса, искренне опасаясь за его дальнейшую судьбу, ибо нисколько не сомневался в ценности этого военного блока. За день до моего отъезда мы с Майком Малленом выступали на заседании сенатского комитета по делам вооруженных сил, и я предупредил, что альянс рискует превратиться в «двухуровневую структуру»: одни союзники готовы сражаться и умирать ради безопасности людей, а другие – нет, и это подвергает блок серьезной опасности. Почти одновременно со мной Конди Райс неожиданно отправилась в Афганистан, где тоже призывала союзников прилагать больше усилий.

На встрече министров обороны НАТО в Вильнюсе, столице Литвы, 7–8 февраля я признал, что моя резкость приносит плоды, обратные ожидаемым, и постарался смягчить аргументы, но содержание моей речи было вполне традиционным. Под конец встречи несколько стран, в том числе Франция, сообщили, что рассматривают возможность увеличения численности своих воинских контингентов в Афганистане. 9 февраля на Мюнхенской конференции по безопасности я обратился напрямую к европейским народам, а не к их правительствам. Это было совершенно нетипично для американского министра обороны: обращаться к населению других государств, – однако мы с президентом, Райс и Хэдли сочли, что будет полезным объяснить, чем успех в Афганистане важен для европейцев (особенно с учетом того, что их собственные правительства отнюдь не рвутся это делать). Я напомнил о многочисленных террористических актах, устроенных исламскими экстремистами в Европе, и сказал, что задачей США и союзников «является разрушение и уничтожение этого движения… Мы должны постоянно лишать их способности наносить удары в глобальном масштабе, причиняя колоссальный урон, равно как и подорвать саму их идеологию… И наилучшая возможность добиться этого заключается в победе в Афганистане».