Долг, окрашенный любовью

Застонав, Катриона выгнулась в руках Габриэля. Она хотела бы прижать его к себе, но руки, все еще были скованными крепким захватом. Все, что она могла делать, это двигаться вместе с мужем, позволяя ему быть главным. Впрочем, именно так всегда и было.

Габриэль мотнул головой, смахивая капли с лица. Дрожь, первый предвестник экстаза, пронеслась по его телу, сосредотачиваясь где-то в самой глубине. Ему хотелось двигаться быстрее и быстрее, и женские стоны только подстегивали его. Быстрее и быстрее, он брал свою жену. Катриона вскрикнув, забилась в его руках. То, что началось как грубость, в руках мужа превратилось в дикое наслаждение. И Габриэль зарычав, последовал за женой.

Катриона, тяжело дыша лежала на земле, придавленная тяжелым телом мужа. Осознание всего, что только что произошло накатило на нее таким же холодным каскадом воды, каким все еще поливал дождь. Теперь, капли больно били по лицу Катриона, но даже это не могло заставить ее пошевелиться. Сейчас, она хотела только одного. Умереть от унижения. Собственное тело предало ее.

Всхлипнув, Катриона резко отвернулась в сторону, чтобы не смотреть на мужа. Почувствовав это движение, Габриэль резко приподнялась и тут выпустил руки Катрионы. Это оказалось достаточно, чтобы Катриона могла ускользнуть от него. Перекатившись, она попыталась подняться, но Габриэль уже пришел в себя настолько, чтобы помешать ей совершить задуманное. Вскочив на ноги, он резко дернул Катриону на ноги и потащил за собой.

Сейчас, Катриона и не думала сопротивляться. Слишком обессиленной она чувствовала себя. Молча, она вошла в дом, ведомая мужем. Капли дождя, а может это были слезы, катились по лицу. Но, Катриона этого не замечала.

— Где моя мать? — хрипло пробормотала она, уставившись в спину Габриэля. Она сама поразилась тому, каким незнакомым оказался собственный голос. Ей необходимо было задать этот вопрос, что бы хоть как-то удержать свое сознание на плаву. Но память вновь и вновь возвращала ее назад, на улицу.

Габриэль втолкнул ее в комнату, не обращая внимания на вопрос, который она задала. Бросив Катриону на кровать, он посмотрел на жену так свирепо, что она неосознанно отшатнулась к изголовью.

— Ты больше никуда не выйдешь из этого дома, — прорычал он. Оглядевшись, он взял чулки жены, которые лежали на туалетном столике. Когда он вновь вернулся к кровати, Катриона попыталась откатиться в сторону, но не успела. В одно мгновение, ее руки оказались связаны.

— Где моя мама? — вновь прошептала Катриона, заглядывая мужу в глаза, пытаясь найти в них хоть каплю сочувствия. Но все оказалось напрасно. Действуя чрезмерно спокойно, Габриэль привязал ее руки к высокому изголовью кровати.

Катриона пыталась дернуть руками, чтобы вырваться и когда ничего не вышло, в панике заметалась на кровати, чтобы хоть немного ослабить крепкий узел своих собственных чулок. Но, ничего не получалось. Всхлипнув, Катриона тяжело задышала.

— Скажи мне где она? — мучительно тихим голосом спросила Катриона, надеясь, что Габриэль сжалится над ней, и расскажет то, что скорее всего знает только он один. — Можешь делать со мной, все что хочешь, только скажи, где моя мама.

Габриэль рассмеялся. От этого дьявольского смеха, Катриона вздрогнула.

— Я и так имею права делать с тобой, все, что пожелаю, — Габриэль отошел от кровати, а потом обернувшись, продолжил, безразлично и до ужаса спокойно, — Я не знаю, где твоя мать. И знать не хочу. И ты этого никогда не узнаешь.

Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверь. Катриона вздрогнула, а потом закричала, громко, что было сил. Но, муж так и не вернулся. Она продолжала кричать, пока голос совсем не исчез. Обессиленно обмякнув на кровати, Катриона заплакала, не в силах поверить, в какой ужасной ситуации оказалась. У нее больше ничего не осталось. Даже матери.

***

Гроза продолжала свирепствовать. Габриэль уже давно сидел в комнате, пытаясь не прислушиваться к противным и до боли обжигающим каплям, которые били в окно. Проклятье, почему в его доме не было комнат без окон? Тогда бы он смог избежать этих проклятых воспоминаний.

Нахмурившись, он перевел взгляд на бокал в своих руках, а потом, зарычав, размахнулся и бросил его в огонь. Проклятая шлюха!

Подскочив на ноги, Габриэль подошел к окну, невидящим взглядом всматриваясь в стену дождя. Он оставил ее там, в одиночестве. На ее же счастье. Он с трудом совладав с диким желанием расправиться с Катрионой, более жестоко, чем сделал на самом деле.

Проклятье, он всю жизнь бежал от продажных женщин и теперь, одна из этих гадюк поселилась в его собственном доме. И, он даже в какой-то момент позабыл о том, для чего именно он привел ее сюда. Ее прекрасное тело затмило его рассудок. Наверное, именно так действовали такие женщины, пытаясь найти себе теплое место для жизни.

Его собственная мать была такой же.