Долг, оплаченный страстью

Но на самом деле все не так. Энжи работала по многу часов в день, готовя комплект украшений к показу именитого итальянского дизайнера. Лоренцо ее даже морально поддерживал. А еще он настаивал на совместных ужинах. Он как будто и впрямь желал залатать дыры в их неудавшемся браке. Анжелина и Лоренцо общались, делились впечатлениями от прошедшего дня. Но после разговора Лоренцо уходил в кабинет и не приходил в кровать до утра. Впрочем, Энжи это полностью устраивало.

И все же приближался вечер, на котором ей не удастся избежать тесного общения с мужем. Лоренцо решил собрать гостей на семейной вилле в Восточном Хэмпстоне. Он, конечно, посоветовался с Анжелиной, и она не нашла разумных причин ему мешать. Однако чем ближе подходило событие, тем больше Энжи хотелось ретироваться.

Но было слишком поздно. Поэтому теперь она наблюдала, как роскошная сорокафутовая яхта мчится по серо-голубому проливу Шиннекок, оставляя за собой волны. Такие же волны бурлили сейчас внутри Анжелины. Ей нравились тишина и покой этого анклава, нравилась возможность отдохнуть от переполненного туристами Манхэттена и насладиться прохладным бризом живописного залива. Но ей определенно не нравилось, что сегодня сюда прибудут самые яркие представители манхэттенского высшего общества.

Делла Кармайкл – мама Энжи – всегда умела улыбаться окружающим людям. Даже когда ее собственный мир рушился на части. Даже когда весь Манхэттен шептался о внебрачных связях ее мужа – Алистера Кармайкла. Сама Анжелина не владела таким умением.

Она провела влажными ладонями вдоль шелкового платья цвета клюквы и помолилась, чтобы отец проявил благоразумие в этот вечер. Энжи предупредила официантов, чтобы те не подавали алкоголь ее маме ни при каких обстоятельствах. Если мама закатит пьяный скандал на глазах у сливок манхэттенского общества…

Нет, только не это!

– Мне нравится это платье, – раздался вдруг сзади голос Лоренцо, который как будто материализовался из ниоткуда.

Он положил руки на бедра Энжи, и ее пульс забился в ускоренном ритме. От его прикосновений становилось жарко снаружи и внутри. Энжи сделала шаг вперед, увеличив дистанцию между ними.

Ей самой платье казалось чересчур откровенным – с глубоким декольте, открывающим ее грудь. Обычно она не показывала так много.

– Его сшил Алессандро Фаджини, – сказала Энжи. – Это на его показ я готовлю колье и браслеты. Он настоял, чтобы сегодня я надела это платье.

– Я ничуть не удивлен.

В глазах Лоренцо был такой сексуальный блеск, что по спине Анжелины пробежал холодок. Он был неотразим в серебристо-серой рубашке и черном костюме свободного кроя.

Энжи отвела взгляд, но он нежно обхватил пальцами ее подбородок и снова повернул к себе. Она чувствовала себя фарфоровой куклой – хрупкой и такой уязвимой.

– Ты весь день сама не своя. Что-то случилось?

Анжелина вздохнула:

– Нет, все в порядке.

– Не в порядке, – мрачно возразил Лоренцо. – Когда мы общаемся, ты становишься другой. Пластмассовой версией самой себя. Без эмоций, без чувств. Почему так?

– Ты не прав.

– Я прав, дорогая. – Он засунул руки в карманы брюк и прислонился к стене. – Может, поделишься с мужем, в чем дело?

Кровь в венах Энжи стала слишком горячей, чтобы устоять на месте.

– Дело в том, что все это опять происходит только ради бизнеса. Я не могу быть собой, когда все вот так. Не люблю этот театр. Я не актриса, Лоренцо. – Энжи театрально воздела руки. – Сегодня здесь будет Марко Баваро. Какой ты хочешь меня видеть в его обществе? Интеллигентной? Остроумной? Дерзкой? Сдержанной?

Лоренцо сощурил глаза:

– В этом платье у тебя не получится выглядеть интеллигентной и сдержанной. Но, дорогая, у нас прогресс. Мы общаемся. Что же до твоего вопроса, то ответ прост. Я как раз и хочу, чтобы ты была самой собой. И при Марко Баваро, и при всех остальных. А главное – со мной.

Анжелина скрестила руки на груди.

– Ты можешь описать, какой ты хочешь меня видеть? Какая я для тебя настоящая? – спросила она.

– Живая, общительная девушка, с которой я познакомился в Нассау. Которой все равно, что о ней думают окружающие. Куда она делась, Энжи? Куда исчез ее горящий взгляд?

Анжелина на мгновение закрыла глаза:

– С каких пор я нужна тебе такая?

– С тех пор, как я понял, что совсем тебя не знаю, – признался Лоренцо. – С тех пор, как я понял, что у тебя внутри целый мир, в который я не был допущен.

– Ты преувеличиваешь.

– Нисколько. – Он нахмурился и снова засунул руки в карманы.

– Нам пора, – тихо сказала Энжи. – Мои родители, наверное, уже ждут.

– Тогда продолжим разговор позже, – сказал Лоренцо, обвивая рукой талию жены и подталкивая ее вперед. Его тепло и неописуемая сила проникали Энжи под кожу. Она с трудом сглотнула. Почему-то, несмотря на путаницу в голове и раздирающие душу чувства, от прикосновений Лоренцо становилось спокойнее. Возможно, поэтому она вздрогнула, когда он вдруг убрал свою руку.