Долг – Отечеству, честь – никому…

Прекрасная архивная находка николаевского писателя Анатолия Золотухина рисует нам Казарского во всём его откровении. Что мы видим? Это очень ранимый, тонкий человек, с нежной душою и высоким чувством благородства. По сути, Александр Иванович здесь предстаёт как настоящий русский аристократ — со всеми достоинствами и недостатками. Однозначно он человек чести. Онегин. Герой, для которого лучше умереть, чем быть обесчещенным.

Поэтому нет ничего удивительного, что во время своего визита в Николаев он сильно волновался, понимая, какой груз ответственности на нём лежит. И, конечно, не забывал, чем обернулся для Карла Даля его дамоклов меч (ту историю об отравлении товарища ему наверняка пересказывали не раз). И Казарский, несомненно, боялся. Боялся быть отравленным.

Елизавета Фаренникова: «За обедом он угощал меня… старался шутить… но это ему не удавалось: то и дело подёргивались грустью его добрые, живые глаза. Муж мой стал трунить над ним, говоря: «Герой славной победы, и от такого пустого случая [из-за неудачной рыбалки] падает духом! Он на это… улыбнулся, но, как говорится, сквозь слёзы… После обеда Казарский тотчас стал собираться к отъезду в Николаев, куда он был командирован, по высочайшему повелению, для ревизии. Подали лошадей, он стал ходить шибко по комнате; я взглянула на него и ужаснулась: его приятное молодое лицо вдруг как-то изменилось, постарело, брови сдвинулись, как у человека, переживающего страшные болезненные мучения… Наконец, зазвенел колокольчик, лошади у подъезда. Казарский нервно вздрогнул и стал прощаться с нами.

– Помолитесь обо мне, прошу вас! – проговорил он дрожащим голосом, целуя у меня руку, и при этих словах я заметила, как он старался сморгнуть слезу с ресниц.

Увидя слезу героя и любимого нашего друга, я не выдержала и разрыдалась!»

Из этих строк видно, что перед отъездом в Николаев Александр Казарский находился не в самом лучшем состоянии духа; он явно был в депрессии, граничащей с манией преследования. Прощаясь, наш герой был уверен в том, что в этот дом он больше никогда не вернётся. Почему? Потому что ничуть не сомневался, что его… отравят. Казарский был готов к этому!

Причём Александр Иванович, как потом узнаем, простудившись в Одессе, уже болел. Но почти не обращал на это внимание, потому что был сосредоточен на другом – на своём внутреннем страхе, некой уверенности, что в Николаеве на него будет совершено покушение; в лучшем случае – отравят! Возможно, он располагал какой-то важной информацией о готовящемся покушении, но об этом сейчас не узнать.

Тем не менее Фаренниковы не догадывались, что Казарский был болен. Именно поэтому, когда из Николаева к ним прискакал верховой с известием, что их друг лежит при смерти, для них это явилось большой неожиданностью. По прибытии в Николаев, увидев своего знакомого тяжелобольным и лежащим в постели, супруги услышали то, что и должны были услышать:

– Меня отравили!..