Долг платежом красен

Все заулыбались, зашушукались, переминаясь с ноги на ногу.

— Вы не смотрите, что я мелкая и худая. Вам, чтоб умаяться, хватит.

Парни заржали во весь голос. Ну, ну… Смеется тот, кто смеется последний.

— Выйди из строя, — ткнул я в одного из найболее неуклюже выглядящих.

Парень в развалочку медленно побрел ко мне.

— Обратите внимание на то, как он выглядит. Переваливается как пьяная утка, а на его осанку вообще без сез не взглянешь, то ли кривой, то ли горбатый, — с умешкой ткнул пальцем в эту несуразную фигуру.

Все заржали еще громче и стали тыкать в вышедшего пальцами. Тот зло посмотрел на меня и покраснел.

— Не поняла, вы чего смеетесь?! Вы считаете, что выглядите лучше? Х-ха!!! И еще раз — Х-ха!!! Такие же горбатые и кривые! — грозно выкрикнул я.

Все замолчали и опустили глаза. Отправив вышедшего парня на место, я прошелся вдоль строя.

— Вы все здесь на чучел похожи. Мне же нужны подтянутые, крепкие воины, с которыми на люди не стыдно выйти. Для этого вам прийдется работать, работать и еще раз работать… И когда-нибудь из вас получиться что-то приличное. А теперь о правилах, которые вам прийдется соблюдать, если хотите на меня работать, — сообщил я этому сборищу беспризорников.

— Правило первое — молчание. Вы должны меньше болтать, как между собой, так и со слугами и родственниками. Советую лишь кратко и четко отвечать на вопрос, обращенный лично к вам. Со всеми проблемами обращаться ко мне, так же кратко и четко.

— Правило второе: запрещено явное и бурное выражение эмоций, и смех в том числе, можно только слегка улыбаться.

— Правило третье: беспрекословное и быстрое выполнение всех моих приказов.

— Правило четвертое: запрещена так называемая любовь. Влюбленный осел ничего не замечает и ни о чем, кроме предмета своей любви, не думает. Такой идиот в команде, идущей на дело, может угробить всю команду. При первых признаках влюбленности, замеченный в этом должен будет уйти из команды, или будет изгнан. Каждое нарушение будет записываться. Первый месяц вам дан на привыкание, но те, кто к концу этого срока соберет более двадцати нарушений, будут отчислены и отосланы в деревню.

К концу моей речи парни стояли навытяжку, не улыбаясь.

Для нас начались рабочие будни.

Первым делом следовало научить их осанке и правильной ходьбе. А то на их стойку буквой зю и тягание ног без слез смотреть нельзя. Не менее важным навыком является и умение быстро воспринимать и не менее быстро реагировать на приказы, и работать в команде. Единственно известный мне способ обучения пришедший к нам из глубины веков, это умение маршировать в строю. Римские легионеры слаженным маршем прошли всю Европу, и еще несколько столетий удерживали от развала римскую империю.

С большим трудом выстроив свое стадо более менее стройный ряд по двое.

— А теперь мои хорошие, после моей команды «направо» все дружно поворачиваем в эту сторону, — сообщил я, пойдясь взглядом по своей команде.

— Напра-а-аво! — громко скомандовал, и вопросительно уставился на них.

Все стояли, недоуменно переглядываясь между собой.

— Вы что, не знаете где право и лево? — изумился я.

Парни неуверенно покивали головами.

— Кто знает, что такое право? Двое?! А почему вы не повернулись, когда прозвучала команда? — попытался изобразить грозный голос.

Мда… у данного тела это получилось похожим на циплячий писк. Еще раз мда! Ни вида, у меня нынешнего, ни голоса, так можно и комплекс неполноценности заполучить! Ну и как при таком раскладе внушать своим подчиненным страх и уважение. Хрен бы с тем страхом, но при имеющейся мелкости и дохлости даже уважение заполучить сложно.

— Ну-у-у… мы знаем право, но не поняли, что надо делать, когда орут это слово, — проблеял парень.

Пришлось обьяснять и затем демонстрировать повороты, подавая себе команды, и маршировать, высоко поднимая ноги.

— Все поняли? — уточнил я.

Народ активно закивал головами.

— Надо отвечать — так точно! — надеясь, что моя речь звучала убедительно.

Народ вразнобой проблеял что-то мало вразумительное.

— А нука все вместе, еще раз — Так точно! Не курсанты, а стадо баранов! — не сдержался я, выведенный из себя их тупостью.

Еще с час мы тренировались кричать хором, пока не стало получаться более-менее слаженно.

— А теперь вернемся к право-лево, — сообщил я парням радостную весть, когда те уже охрипли от криков.

Пришлось еще раз все показывать, но и это не помогало. Два часа пытался вбить в них понимание, что надо делать, но на мои команды они упорно разворачивались кто в лес, кто по дрова. Вымотавшись, как бобик, приостановил занятия и послал всех на урок к магистру.

На следующий день тоже не произошло заметных сдвигов. Пришлось прибегнуть к уловкам. На правую ногу навязали пучок сена, на левую солому. И дальше занятия пошло намного проще.

— Сено! Сено! Правой! Правой! — орал я.

На сено парни реагировали правильно, а вот при команде — направо, начинали сбиваться.

При переходе на обучение маршу возникли новые проблемы. Мне с трудом удавалось подбирать команды, что самому не запутаться.

— Сеном шагом марш! — орал я, шизея от собственных указаний.